ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ РУКОПИСНАЯ КНИГА

Развитие античной книги было прервано крушением Западной Римской империи. В V-VI вв. на её развалинах сформировались и окрепли «варварские» королевства, основанные готами, вандалами, франками, бургундами, лангобардами и т.д. Изменения в обществе − складывание феодальных отношений - влекли за собой перемены и в идеологии. Христианское учение ещё в античном обществе из формы протеста угнетённых превратилось в господствующую, государственную религию, стоящую на страже интересов правящих слоёв. Культура Западной Европы в эпоху раннего средневековья (V-X вв.) немыслима вне влияния церкви. Античная языческая философия вытеснялась католической теологией. Обучение чтению и письму велось на латыни − языке учёной элиты − по апробированным церковью учебникам. Наука была обращена в служанку богословия.

Под развалинами Римской империи погибла значительная часть книжных богатств античного мира. Спустя два-три столетия после падения Западной Римской империи, в большинстве бывших провинциальных городов, там, где некогда было немало публичных библиотек и частных книжных коллекций, где процветали школы и вели бойкую торговлю десятки книжных лавок, не осталось ни единого манускрипта светского содержания. Не только у феодалов-мирян книга стала невиданной редкостью, но даже состоятельные священники (а духовенство представляло основной культурный слой общества) иногда не имели дома книг, за исключением какого-нибудь потрёпанного Требника.

И все же античная культура не исчезла бесследно. Христианская церковь не могла обойтись без античной литературы. В монастырских библиотеках наряду с Библиями, молитвенниками, трактатами Блаженного Августина или Фомы Аквинского находили приют тома Цицерона, Вергилия, Тита Ливия. Впрочем, на эту языческую литературу средневековые богословы смотрели с подозрением. Папская курия и вся разветвлённая церковная организация, взявшая на себя цензорские права, внимательно следили, чтобы языческие и еретические сочинения не проникали за стены монастырей во внешний мир. Церковь начала свою деятельность с составления печально знаменитых списков запрещённых книг (Index librorum prohibi-torum). Официальная дата утверждения первого такого индекса – 325 г., когда на Никейском соборе была предана анафеме арианская ересь. Решение этого собора явилось юридическим документом и прецедентом для последующих запретов. Первый печатный индекс запрещённых книг был опубликован в 1559 г. при папе Павле IV.

Суровая цензура, мелочная регламентация, догматизм тормозили развитие и распространение книги. Стремясь к монополии на грамотность, церковь, особенно с XIII в., сдерживала распространение среди мирян даже религиозной литературы, прежде всего той, что была написана на понятном народу языке. Церковная цензура ужесточалась по мере роста общественной потребности в книге и усиления антикатолических тенденций в книжной продукции. В дальнейшем церковь приступила к публичным сожжениям «вредных» книг и их авторов, переписчиков, распространителей, а то и просто владельцев. Костры аутодафе не гасли на протяжении всех последних столетий средневековья.

Однако литература свободомыслия, преодолевая все препоны, пробивала себе путь к обществу, находила своего читателя.

Центрами книжной культуры в раннем средневековье стали монастыри. Первым таким центром был знаменитый монастырь Вивариум, основанный советником остготского короля Теодориха римским патрицием и сенатором Кассиодором (около 485 − около 580 гг.). Кассиодор стремился к тому, чтобы монахи не замыкались в узком кругу церковных интересов и призывал их не только молиться, но и учиться. Переписывание книг Кассиодор считал самым полезным занятием. При монастыре им была организована своеобразная духовная академия для подготовки не только учёных теологов, но и искусных переписчиков книг.

Он убедил папу Агапита (535-536) организовать такую же школу в Риме. В своём главном труде «Поучения» Кассиодор неустанно восхваляет скромный труд переписчиков. Благодаря его усилиям, его страсти собирать книги, − он разыскивал их не только в Италии, но и в Африке, не скупясь при этом на расходы, − в Вивариуме оказалась собрана не только вся тогдашняя богословская литература, но и в изобилии произведения античных авторов, учебники по истории, грамматике, космографии, медицине, агрономии и т.п. Все они были тщательно отредактированы и сверены с оригиналами (509,207-245).

Скрипторий (мастерская по переписыванию книг) и библиотека стали обязательной частью любого средневекового монастыря. Недаром сложилась поговорка «Монастырь без книжного шкафа − как крепость без арсенала» (Claustrum sine armario est quasi castrum sine armamentario) (604, 362).

В VII-X вв. в Западной Европе было построено множество монастырей, где усердно переписывались книги. Прекрасные каллиграфы и мастера книжного оформления создали там немало изумительных памятников книжного искусства. Располагая мастерскими, библиотеками, школами, монастыри естественным образом стали центрами культуры и религиозного просвещения.

Переписывание церковных книг приравнивалось к апостольскому подвигу, а имена некоторых переписчиков после их смерти были окружены легендарным ореолом. Не каждому монаху позволялось браться за такое богоугодное дело. Переписыванием занимались не только молодые грамотные монахи, но и почтенные члены монашеских орденов, нередко даже сами аббаты. Некоторые из них успевали выполнить гигантскую по объёму работу. Каллиграф Фульдского, затем Регенсбургского монастыря Отло (1010-1070) за свою жизнь переписал девятнадцать Требников, три Евангелия, Псалтырь, шесть других книг религиозного содержания, и все они были богато украшены инициалами, заставками и т.п.

Однако расцвет монастырских скрипториев длился недолго. В 1291 г. в знаменитом некогда своими великолепными рукописями Мурбахском монастыре уже не осталось ни одного грамотного монаха. В Санкт-Галленском монастыре неграмотными были и монахи, и сам настоятель. В других обителях на скриптории смотрели уже просто как на источник дохода. Переписчики не обращали внимания на каллиграфию, оформляли книги неряшливо. Дорогой и дефицитный пергамен для книг добывали, уничтожая библиотеки: оттуда, как со склада, брали фолианты, расшивали их, смывали или соскребали текст и вписывали новый, пользовавшийся спросом на книжном рынке.

Надо сказать, что ещё в раннем средневековье инициатива в книгоиздательском деле не всегда принадлежала церкви. Светские власти также занимались им. В правление франкского короля, затем императора Карла Великого (768-814) Франкская держава, созданная династией Каролингов, не могла бы функционировать без грамотных людей, способных выполнять административные и дипломатические функции. Нужны были знания, а значит, и книги − по юриспруденции, истории, географии, точным и прикладным наукам. Богословские трактаты не могли дать всех необходимых сведений, поэтому их приходилось черпать из античной литературы.

В свою очередь, организация учебных заведений, собирание, редактирование и подготовка литературы − все это требовало научных кадров. И Карл Великий широко приглашал к своему двору прославленных учёных. Среди них были выдающийся эрудит англосакс Алкуин, знаток латыни и греческого языка лангобард Павел Диакон, теолог и поэт вестгот Теодульф, франк Эйнхард и многие другие. Они составили кружок, получивший по античному образцу название академии, и вели работу с размахом: преподавали в школе при королевском дворце, редактировали письменные акты, сочиняли учебники и научные трактаты, собирались на диспуты, в которых охотно участвовал и сам император, и его придворные. Карл Великий заставлял свою родню и все окружение учиться грамоте. По его инициативе при дворе была собрана богатая коллекция книг античных и средневековых авторов.

По примеру дворцовой академии расширили свою деятельность монастырские школы и скриптории. Там стали переписывать не только религиозную литературу, но и произведения поэтов, философов, учёных, ораторов древности. Благодаря этому до нас дошли труды Тацита, Светония, Саллюстия, Цицерона, Вергилия, Тита Ливия и многих других античных авторов. Именно с манускриптов периода Каролингов и было сделано большинство известных нам списков в эпоху Возрождения.

При Карле Великом и его ближайших преемниках высоко поднялось искусство оформления книг. Тогда же была проведена реформа письма. В скрип-ториях преобладающим шрифтом стал ясный и приятный для глаза каролингский минускул, подобие латинского шрифта античной эпохи.

Карл Великий был не единственным в те времена монархом, понимавшим пользу науки и просвещения для государства. Заботился о развитии школ и грамотности и англосаксонский король Альфред Великий (849-900). Он приглашал из разных стран Европы учёных, поддерживал книготорговцев, организовал ведение летописей и сам в зрелом возрасте научился читать и писать по-древнеанглийски и на латыни. Однако таких просвещённых монархов было очень немного, а оказываемое ими положительное воздействие длилось недолго. Через несколько десятилетий после смерти Карла Великого мирянам было строжайше запрещено посещать даже церковные и монастырские школы, а монахам − переписывать языческие книги.

И все же господство церковной культуры в раннем средневековье не было абсолютным. Параллельно существовала и народная культура, далеко не во всем подчинённая влиянию христианства (80, 26-27). Создавались героические эпосы: «Песнь о Нибелунгах», «Сказание о Беовульфе» и другие, слагались песни и сказки, развивалось изобразительное искусство. Народная культура проникала и сквозь глухие стены монастырей. Приблизительно в 930 г. монах Эккехард из Санкт-Галленского монастыря (по другим источникам, священник Геральд из Страсбурга) перевёл на латынь и тем сохранил для потомства одно из замечательных произведений германской героической литературы − эпос о «Вальтарии с крепкой рукой». Это глубинное течение в средневековой культуре не слабело.

Росли и расцветали города, развивались ремесла и торговля. Это обостряло потребность в грамотных, образованных людях для ведения торговой документации, работы в городском самоуправлении, устройства дел в ремесленнических цехах. В результате возникло совершенно новое явление - городские школы, отличавшиеся от церковных и монастырских и по программе, и по составу учащихся. Здесь занимались выходцы из самых различных слоев общества - рыцари, горожане, крестьяне.

На основе некоторых из этих школ в XII в. стали формироваться университеты, сыгравшие затем выдающуюся роль и в истории книги.

В XI в. в итальянском городе Салерно открылось первое в Европе высшее медицинское учебное заведение. Старейшими в Западной Европе университетами считаются Болонский (возник в 1119 г.) и Парижский (официально учреждён в 1200 г.). В начале XIII в. возникли Кембриджский и Оксфордский университеты в Англии и Саламанкский в Испании. В 1400 г. в Европе действовали уже 55 университетов. Хотя преподавание там несло на себе явный отпечаток теологической схоластики, университеты сыграли большую роль в развитии средневековой науки и культуры, и в немалой мере подготовили почву для гуманизма и Возрождения.

Быстрый рост городских школ и университетов, распространение образования пробуждали книжный «голод». Монастырские скриптории уже не могли удовлетворить спрос. Центрами производства и распространения книг становятся города. Каллиграфа-монаха, переписывавшего книги ради спасения души, сменил переписчик-мирянин, работавший на рынок. Этот важный поворот помог Европе в сфере интеллектуальной жизни избавиться от всевластия церкви.

Чтобы выдержать конкуренцию со стороны мирян в производстве книг, церковь в XIII в. организовала монашеские сообщества (clerici de vita communi, fratres vitae communis) − как бы промежуточное звено между монастырским скрипторием и мастерской ремесленника. Тут переписывание книг было поставлено на ремесленную основу, но по идейным целям и образу жизни эти коммуны отличались от ремесленных мастерских (477, 872). В них переписывали не всякую книгу, а лишь апробированную церковью.

Значительную роль в переписывании и распространении книг играли университеты. Это и понятно: как вести обучение, не имея хорошо отредактированных, тщательно выверенных учебников, снабжённых квалифицированными комментариями, трактатов и прочих учебных пособий? Естественным образом при университетах сложилась разветвлённая система издания и распространения книг. До тех пор труды профессоров и студенческие конспекты размножались самими студентами или случайными людьми - бродячими монахами и писарями. Неудивительно, что в учебниках от многократного полуграмотного копирования накапливалась масса пропусков и абсурдных ошибок. Первые уставы, регулировавшие издание и распространение книг, были обнародованы Болонским университетом (1259-1289 и 1334) и парижской Сорбонной (1275 и 1316). Согласно этим документам, подготовка, размножение и распространение рукописных книг были поручены университетским чиновникам − так называемым стационариям (лат. stationarii). Чаще всего это были местные книжные купцы, которым по договору вменялась и функция стационария.

В XIV в., а ещё более в начале XV в., почти во всех крупных западноевропейских культурных центрах производство книг и книжная торговля перешли в основном в руки городских ремесленников и купцов, никак не зависящих от университетов. В мастерских по переписке работали обычно несколько мастеров и подмастерьев: переписчики-скрибы, каллиграфы, рубрикаторы, иллюминаторы, миниаторы, переплетчики. Они объединялись в цехи и гильдии. Уже в 1292 г. в парижских податных списках числятся 24 переписчика книг. В первой половине XV в. книготорговцы и ремесленники, изготовлявшие книги, занимали в Париже целый квартал, получивший название Латинского. В Германии, в городе Хагенау, в начале XV в. существовала книжная мастерская Дибольта Лаубера, уже напоминавшая книжную фабрику (403,64).

Итак, книга становится товаром, возникает книжный рынок. Переписывание книг, будучи довольно доходным промыслом, привлекало немало грамотных людей − даже университетских профессоров. Но оно же соблазняло и случайных искателей лёгкого заработка. Учёные-гуманисты постоянно жаловались на нехватку надёжных, хороших переписчиков. Поэтому учёные и писатели переписывали книги для своих библиотек сами. На это их толкала и дороговизна книг, о которой можно судить по таким примерам: в X в. графиня Анжуйская приобрела сборник проповедей за двести овец, три бочки зерна и несколько куньих шкурок; в Испании за один манускрипт отдавали несколько домов с виноградниками (18, 227). Школьный учебник стоил больше двух телят, что приблизительно соответствовало десятидневному заработку кровельщика (403, 64). Понятно, что в основном книга была доступна состоятельным людям − аристократам, духовенству, зажиточным купцам.

Основным писчим материалом в средневековье служил пергамен. На раннем этапе его иногда красили, обычно в пурпур, писали золотом или серебром. В библиотеке Упсальского университета хранится Библия, переведённая на готский язык епископом Ульфилой (ум. в 382 г.), − крупнейший памятник тогдашней германской письменности. Текст написан сверкающими серебряными и золотыми красками на пурпурном пергамене, а обложки изготовлены из массивного серебра. Известны молитвенники, написанные золотом на чёрном пергамене (604, 113). Манера красить пергамен перестала практиковаться лишь в XIII в.

В раннем средневековье основными центрами как производства, так и потребления пергамена были монастыри, а с XIII в. за изготовление пергамена взялись горожане-ремесленники. Они создавали самостоятельные цехи по выделке пергамена. Но все-таки его постоянно не хватало. Вот почему широкое распространение получили так называемые палимпсесты − пергамены, с которых был стёрт, соскоблен первоначальный текст, а затем написан новый. К этому способу в Европе прибегали ещё во времена раннего средневековья. В результате подверглось соскабливанию множество ценнейших текстов, особенно античных. В некоторых монастырских библиотеках фонды были сплошь составлены из палимпсестов. Благочестивые монахи уничтожали труды Тита Ливия, Вергилия, Евклида, чтобы заменить их сочинениями «отцов церкви».

Картина стала меняться в XIII-XVI вв. − в преддверии Возрождения интерес к античной старине возрос. Скажем, монахи Гротафератского монастыря поверх послания апостола Павла к коринфянам переписали Гомерову «Илиаду», а поверх текста Библии − трагедии Софокла.

Скребок не мог окончательно уничтожить первоначальный текст. Чернила глубоко впитывались в пергамен, вызывая в нем химические изменения. Поэтому с помощью специальных реактивов, или просто подержав палимпсест на свету, можно восстановить прежний текст, тем более, если он написан на крепком пергамене крупным, ясным почерком, как писали в античности.

Учёные давно поняли, каким важным источником древних текстов являются палимпсесты; уже в XVII в. делались попытки восстановить первоначальные записи, пользуясь различными кислотами. От этого старый текст проступал ярче, но лишь на время, а затем сам пергамен темнел и больше не поддавался прочтению. Таким образом были погублены тысячи манускриптов. В наши дни для проявления первоначального текста пользуются фотографированием: чувствительная фотоплёнка достаточно проясняет его и делает удобочитаемым, а сам пергамен остаётся нетронутым (352,11).

Инструментом для письма, как и в античности, служили калам и птичье перо − сначала в равной степени, а затем писцы перешли в основном на птичьи перья. Пользовались и металлическими перьями, но редко, так как они были слишком жёсткими. Эластичные стальные перья были изобретены лишь в конце XVIII в., а массовое их производство и вовсе началось только с середины XIX в.

Для разлиновки листа употреблялись острый серебряный грифель или свинцовый карандаш. В 1125 г. для этого впервые использовали графит.

В средние века было известно несколько рецептов приготовления чернил. Главными компонентами служили чёрный орех (дубовый нарост), сульфат меди и гуммиарабик. Густые черные чернила той эпохи были по качеству выше античных - их не так легко было смыть. Но на рынок попадали в весьма незначительном количестве, так как скрип-тории и канцелярии изготовляли чернила лишь для собственных нужд. Чернильницей служил рог, вставляемый в специальное отверстие в столешнице. Существовали и переносные металлические чернильницы. Широко применялись цветные чернила, особенно − красные, приготовленные, как и в античности, на свинцовой основе. Они давали чёткий алый цвет. Пользовались также зелёными, голубыми и жёлтыми чернилами, реже − фиолетовыми.

Первая стадия изготовления книги − выделка пергамена. В скрипторий обычно попадал пергамен невысокого качества − недостаточно гладкий, с жировыми пятнами. Выделку его поручали монаху не из числа грамотных. Он проверял весь запас, сортировал его и годные листы нарезал по трафарету. Потом выскабливал пергамен ножом или пемзой, заклеивал трещины специальным клеем (сохранился даже рецепт такого клея). Затем начиналась вторая стадия − разлиновка. Для этого использовали циркуль, линейку и грифель или карандаш. В большинстве рукописных книг текст расположен в два столбца, и каждый обрамлён тонкими бледными линиями. Размещению текста на листе придавалось большое значение. Площадь полей и текста распределялась в соответствии со строгими правилами композиции. Непременно оставлялись места (обычно − обрамлённые) для миниатюр, инициалов, виньеток и прочих элементов украшения. И только после этого за работу брался каллиграф-переписчик, следуя особым правилам письма.

Именно в средние века возникли основные типы письма, составляющие фундамент современных латинских и готических шрифтов. Это, во-первых, каролингский минускул (littera franciosa) строчный почерк, сформировавшийся в VIII-IX вв. из различных местных ответвлений римского полуунциального прописного письма, возникшего, своим чередом, из унциального письма путём введения в него для ускорения процесса писания некоторых элементов позднего римского книжного курсива. Буквы прописного полуунциального письма в каролингском минускуле преобразовались из римского капитального письма − древней антиквы (81, 48). Таким образом, каролингский минускул представлял собой синтез римского унциала (полуунциала) с курсивом с элементами римского капитального минускула.

В отдельных областях обширного каролингского государства это письмо приобретало свои специфические черты. В западных областях, например в скрипторий Турского монастыря, практиковалось «галльское письмо» (scriptura gallica) − красивое, округлое, симметричное и разборчивое. Его буквы похожи на современные латинские. Каролингский минускул стал почти на три столетия своеобразной нормой письма, ведь он пропагандировался самой императорской канцелярией. При Карле Великом издавались специальные распоряжения об улучшении выпуска книг во всех приходах и монастырях. Требовалось, чтобы книги писались «littera bona». Под этим «добрым письмом», конечно, подразумевался каролингский минускул.

В Х-XII вв. каролингский минускул в Западной Европе претерпел значительные изменения. Буквы сжимались, их округлые очертания приобретали угловатые ломаные формы и постепенно превращались в шрифт, который мы называем готическим*{Сам термин «готический шрифт» условен. Он был придуман лишь в XVI в. итальянскими гуманистами с целью подчеркнуть якобы «варварскую» его природу.}. Новый шрифт на три-четыре столетия вытеснил каролингский минускул. С XVI в., в эпоху Возрождения, начинается обратный процесс - готический шрифт вытесняется гуманистической антиквой, возникшей из каролингского минускула и давшей начало современному латинскому шрифту.

Рукописные книги бывали зачастую богато украшены иллюстрациями и другими декоративными элементами. Средневековая книга представляла собой уникальное произведение искусства и считалась предметом роскоши. Предназначенная для храмов, монастырей, богатых и знатных заказчиков, она должна была соответствовать тому великолепию, которым окружали себя церковь и верхушка общества.

Оформлял книгу не сам каллиграф, а другие специалисты − миниаторы, рубрикаторы, иллюминаторы. Миниатор (лат. minium − сурик, красная краска) − художник, рисовавший цветные иллюстрации, миниатюры, инициалы; заголовки, отдельные строки - «рубрики» и т.п., − раскрашивал красным рубрикатор (лат. ruber − красный). Иногда инициал или миниатюру иллюминировали сусальным золотом. Мастерами оформления сначала были монахи, но с XIII-XIV в. все чаще этим стали заниматься художники-миряне.

Рукописный инициал из Евангелия. Бавария, XI в.

Инициалы, орнамент на полях, декоративные рамки, маленькие картинки и украшения текста, самостоятельные картины на целую страницу − все это были элементы декоративного оформления средневековой рукописной книги. Заглавного или титульного листа книги не имели. Текст начинался словами: «Incipit liber» («Начинается книга») или вообще без них. Выходные данные иногда приводились в конце книги, в так называемом колофоне. Назначением инициалов (они появились в раннем средневековье и сначала назывались «capitales») было украсить книгу, поскольку другие декоративные элементы в раннюю эпоху выглядели чрезвычайно примитивными.

С развитием средневековой культуры совершенствовалось и искусство оформления книги, разнообразились средства украшения. Бывало, что декоративные элементы просто-напросто оттесняли текст на второй план. Так, экземпляр Библии, созданный во Франции в XII в. (Bible moralisee), был снабжен пятью с лишним тысячами миниатюр. Не довольствуясь богато разукрашенными инициалами, порой представлявшими собой целые миниатюры, витиевато оформленными заголовками, рубрикацией важнейших разделов и букв, многоцветными иллюстрациями, мастера стали украшать и свободное пространство − поля книги, как бы охватывая текст растительным орнаментом или другой декоративной рамой. Вообще искусство оформления книги средневековыми мастерами было доведено до совершенства. Краски были сочными и яркими − они сохранили чистоту и свежесть до наших дней, несмотря на пролетевшие столетия.

Сначала все это искусство опиралось на достижения античного мира (353, 264). Но сказывалось и влияние восточного (византийского, сирийского, армянского, даже коптского), и особенно местного, народного прикладного искусства. Средневековые художники нередко вплетали в книжный орнамент мотивы народных сказок, изображения мифических существ (это так называемый звериный орнамент).

Наружное оформление средневековой книги также имеет специфические черты. Размер её варьируется от гигантских фолиантов до крохотного duodeco (в одну двенадцатую). Диктовали размер не столько эстетические критерии, сколько наличие пергамена у изготовителя. Лишь литургические книги всегда изготовлялись крупным форматом.

Для средних веков характерен был кодекс − книжный блок. Его производство выглядело так. Заполненные текстом пергаменные листы выравнивались, фальцевались, складывались в тетради. Чтобы не перепутать тетради, каждую из них помечали римской цифрой по порядковому номеру, а иногда ещё и буквой, показывающей количество листов в тетради: B (inio) − два листа, T (ernio) − три листа, Qua (ternio) − четыре листа и т.д. Эти порядковые номера тетради назывались кустодами (от лат. custos − страж). Кустоды заменяли непрактиковавшуюся в ранней средневековой рукописной книге пагинацию − сплошную порядковую нумерацию страниц, которая в первый раз была испробована лишь в XIV в. (604,148). В конце каждого листа было принято записывать первое слово следующего листа − это называлось рекламантом (в печатных книгах XV-XVI вв. то, что прежде называлось кустодой, стало называться сигнатурой, а рекламант − кустодой).

Подготовленные к переплету тетради сшивались в блок на ручном переплётном станке. Сохранилось изображение монаха (XI в.), сшивающего пергаменные листы тремя шнурами, выступающими на корешке книги. К концам шнуров на верхней и нижней тетради прикрепляли переплётные крышки.

Так как книги оставались дорогими, их хранили бережно, вкладывали в прочные, массивные обложки. На переплётные крышки шли доски твёрдого дерева (отсюда выражение «прочитать книгу от доски до доски»), они обтягивались кожей или пергаменом, реже − материей (бархатом) и украшались тем или иным способом.

Для предохранения от пыли книгу снабжали металлическими застежками (лат. fibula) или тесёмочками. Иногда её обтягивали своего рода чехлом − камизой; часть его составляла обычная оболочка книги, а дальше как бы полуоткрытый футляр. Его завязывали ремешком из цветной кожи и таким образом книгу можно было подвесить к поясу или седлу.

Число читателей возрастало медленно. В раннем средневековье мало кто, кроме духовенства, умел читать. Но города росли, открывались новые школы и университеты и грамотных горожан становилось все больше. Соответственно расширялись и библиотеки, увеличивался их фонд, менялась их социальная и культурная роль. Первые библиотеки средневековья брали за образец не такие действительно замечательные очаги науки и культуры, как римская, александрийская или афинская публичные библиотеки, а те скудные коллекции, которые были собраны первыми христианскими общинами. Ядро такого собрания обычно составляли священное писание, жития святых, сочинения «отцов церкви», литургическая литература, а потому и назывались подобные библиотеки священными (bibliotheca sacra) или божественными (bibliotheca divina). Чаще всего они возникали и росли при тех монастырях, которые располагали хорошими скрипториями и школами. В раннюю средневековую эпоху славились библиотеками Бангорский монастырь в Ирландии, Кентерберийский в Англии, Монтекассинский и Вивариум в Италии, Корбийский и Турский во Франции, Санкт-Галленский и Фульдский − в Германии.

Фонды монастырских и церковных библиотек пополнялись за счёт пожертвований. Знатные прихожане приносили книги в дар с условием, чтобы их поминали в молебнах за спасение души. Привозили с собой книги дети знатных и состоятельных прихожан, отданные учиться в монастырскую школу.

Жертвовали книги и феодалы, которые к концу жизни постригались в монахи, чтобы найти в монастыре «небесный покой».

Фонды монастырских и церковных библиотек были, как правило, невелики и составляли всего несколько сотен томов, хранили их поначалу в часовнях и за алтарём. Кодексы, как ранее свитки, держали в шкафах (436,7), а потому средневековую библиотеку называли armarium, что означает «шкаф». С ростом фондов пришлось задуматься о специальных помещениях. Уже в эпоху Каролингов такие помещения были известны. Заведование армарием поручалось одному из монахов, чаще всего − самому настоятелю. Впоследствии была выделена специальная должность монастырского библиотекаря (armarius, librarius). В его обязанности входила инвентаризация фонда и содержание его в порядке. В каролингскую эпоху классификация библиотечных фондов была достаточно единообразной: на первом месте − священное писание, затем труды «отцов церкви», далее − прочая религиозная литература, а в самом конце − litterae profanae (лат. profanus − непосвященный) − сочинения светских авторов, в том числе античных. В примитивных инвентарных списках книги перечислялись в хронологическом порядке их поступления в библиотеку. Лишь в XIV-XV вв. при попытках реформировать запущенные монастыри была проявлена забота и об устройстве их библиотек. Примером послужили университетские библиотеки. Тогда впервые попытались завести сводные каталоги всех книжных фондов, имеющихся в церквах и монастырях. В конце XIV в. монахи францисканского ордена в Англии составили такой каталог и описали фонды 160 церковных и монастырских библиотек. Название этого солидного списка − «Каталог книг в Англии» («Registrum libroram Angliae») (436, 36).

Во времена позднего средневековья в связи с увеличением библиотечных фондов изменилась их организация и облик книгохранилищ. Книги все ещё ставили в шкафы, но все чаще их стали раскладывать на специальных пультах перед окнами. Пульты делали прочные, устойчивые, удобные для чтения, с несколькими полками. Книги лежали на столешнице пульта и на полках под ней. Чтобы их не украли, переплёты книг прикреплялись либо к пульту, либо к стене цепочками. Нередко цепочки замыкались затейливым запором. Существовал термин libri catenati − прикованные книги. В некоторых библиотеках стояло двадцать - тридцать таких пультов. Книги «охранялись» не только цепями и замками, но и заговорами и заклятиями. В монастыре Санкт-Галлена в 880 г. настоятель записал на последнем листе одной из книг, что похититель её будет наказан плетью, заболеет оспой, холерой, гадкой сыпью и даже приобретёт горб.

Для того чтобы обозначить владельца книги, делались надписи: ex bibliotheca или ex libris, а ниже − название монастыря. Зачастую там же приписывали просьбу: в случае утраты книги пусть нашедший вернёт её монастырю-владельцу.

Шагом вперёд по сравнению с монастырскими библиотеками явились библиотеки университетов и коллегий. Первые университеты в большинстве случаев постепенно складывались из отдельных учебных заведений − коллегий, кафедр. Соответственно и университетские библиотеки поначалу имели децентрализованный характер, состояли из отдельных книжных собраний факультетов и кафедр. Среди других университетских библиотек выделялась упорядоченностью фондов и работы с ними Сорбоннская библиотека в Париже, созданная в 1289 г.*{Сорбонной была названа теологическая коллегия Парижского университета по имени её фундатора королевского капеллана Робера де Сорбон, завещавшего коллегии свою богатую книжную коллекцию.}. Её каталоги - вершина средневекового уровня каталогизации (375, 225). Пользоваться её топографическим каталогом, который указывал расположение книг в шкафах и на пультах, было тем легче, что к нему прилагался алфавитный указатель. Описания книг отличались большой точностью. Кроме заглавия, регистрировались начальные и заключительные слова, сигнатура, происхождение книги, её цена. Включались в описание и различные замечания о шрифте, оформлении и т.д. Библиотечный фонд Сорбонны расставили, придерживаясь античной классификации наук (семь свободных искусств), а сама библиотека имела два отдела: libraria magna (большая библиотека) и libraria parva (малая библиотека). Книгами большой библиотеки можно было пользоваться лишь на месте, в читальне: там стояли 26 пультов, к которым были прикованы 330 книг, составлявших основную литературу по изучаемым в коллегии дисциплинам. Книги из читальни выдавали на дом только с особого дозволения университетского совета. Зато из малой библиотеки, где хранились дублеты и менее необходимая литература, книги можно было брать домой. Но хотя журналы выдачи велись с большой аккуратностью, в Сорбонне и в других университетах задолженность читателей все росла. К тому же сроки пользования книгой не ограничивались строго, особенно для профессоров. Иногда задолженность превышала пятую часть всего фонда.

Дела библиотеки вёл избираемый советом университета на годичный срок библиотекарь и несколько его подчинённых.

Внутренний распорядок библиотеки в Сорбонне послужил примером для многих университетов Европы, в том числе Оксфордского и Кембриджского. Здесь, в частности, кроме библиотек при коллегиях, были созданы и центральные университетские книгохранилища.

Заслуживают внимания и частные библиотеки средневековья. Замечательным собранием располагал Карл Великий. Часть книг он получал в дар от соседних монархов и от подданных, другие заказывал монастырским скрипториям, третьи захватывал в качестве трофеев в своих бесчисленных войнах. Заведовал его библиотекой специальный придворный чиновник духовного звания, которого именовали «мудрым и сведущим в книжном искусстве».

С XII-XIII вв. библиофилия стала модной в аристократической среде, а позднее получила распространение и в среде состоятельного бюргерства. В XIV веке отличную библиотеку в Лувре основал французский король Карл V. Крупным библиофилом был и папа Иоанн XXII. Бароны и рыцари собирали в своих замках рыцарские романы, трубадурскую поэзию, а также − в меньшей степени − научную и религиозную литературу. Учёные, преподаватели, юристы составляли библиотеки на свой вкус. При городских ратушах также иногда держали небольшие собрания книг.

Со временем монастыри приходили в упадок, что сказывалось и на их библиотеках. Ужасную картину варварства и разложения монастырских библиотек нарисовали нам великие итальянские гуманисты. Тщетно пытались противостоять этому процессу отдельные видные библиофилы. Одним из них был прославленный автор сочинения «Филобиблон» епископ Ричард де Бери (366,112). Он родился в 1287 г. в семье аристократов, изучал богословие в Оксфорде, стал Даремским епископом, а в 1334 г. занял важнейший в Англии государственный пост канцлера. Последние годы жизни он целиком отдал своей страсти к книгам. Незадолго до кончины он завершил свой капитальный труд «Филобиблон» − это настоящая «песнь песней» библиофилии.

Собрание Ричарда де Бери насчитывало около 1500 томов − цифра по тем временам поражающая воображение (все это богатство владелец собирался впоследствии принести в дар Оксфордскому университету) (366, 100). Автор «Филобиблона» с исключительной настойчивостью пытался внушить своим современникам уважение и любовь к книге, горячо защищал свою любимицу от многочисленных недругов и давал дельные советы, какие книги покупать, как их содержать, как распределять между читателями и т.д. В рамках условного литературного жанра он предоставил слово самим книгам. И они сетовали на нерадивость своих хранителей - невежественных монахов и клириков, на то, какие невзгоды обрушиваются на них во время войны. Однако Ричард де Бери идеализировал прошлое, противопоставляя заботу о книгах в монастырях прежних времён, «золотых времён» феодализма, пренебрежению к книге у нового монашества.

Между тем приближалась новая эпоха в культуре человечества, а с ней утверждался новый взгляд на книгу, который проповедовали великие итальянские гуманисты.