КНИГА В АНТИЧНОМ ОБЩЕСТВЕ

Античный мир, в первую очередь греческое и римское государственные образования дали культуре человечества очень многое. В сущности, вся современная европейская культура выросла на этой почве. В Древней Греции и Древнем Риме процветали науки: математика, астрономия, медицина, география, история. Принципы римского права легли в основу законодательства многих европейских стран. Памятники греческого и римского искусства и сегодня сохраняют свою непреходящую ценность. К античности восходят почти все жанры европейской литературы.

Античность открыла новую страницу также и в истории книги.

Античное общество было гораздо грамотнее, чем общества Древнего Востока. И это вполне естественно: ведь усвоить алфавит легче, нежели сложные логографические системы египетского и шумерского письма. Искусство письма стало почти общедоступным. Изменилось и отношение к нему. Если на Востоке писцы составляли привилегированную касту, то в Древнем Риме их причисляли к ремесленникам, а ряды их пополнялись из низов общества - из числа рабов и вольноотпущенников. Хозяева эксплуатировали не только физическую силу, но и интеллект «говорящего орудия» и были заинтересованы в грамотных и даже высокообразованных рабах. Тысячи обращённых в рабство греков служили секретарями, библиотекарями...

Хотя школа была открыта лишь для свободных граждан, она далеко распространяла свет науки, расширяла кругозор общества, пробуждала духовные интересы и потребности. Античная система образования обеспечила книге широкую аудиторию и потому сильнее, чем на Древнем Востоке, стимулировала развитие книги.

Первые памятники письменности на территории Греции относятся к эпохе расцвета крито-микенской культуры (XXI-XVI вв. до н.э.). Для них характерно пиктографическое письмо и иероглифы.Бо-лее поздние надписи сделаны уже линейным письмом. Выявлено два его типа, и ученые условно обозначили их А и Б. Тип А не расшифрован, так как пока не удалось идентифицировать язык, соответствующий надписям, обнаруженным в Кноссе на Крите. К типу Б относятся надписи, найденные в Микенах. Этот тип письма оказался легче для дешифровки, поскольку язык, на котором сделаны надписи, близок к классическому греческому. Дешифровка была произведена М.Вентрисом и Д.Чедвиком (592).

В XVI-XI вв. до н.э. линейное, а несколько позднее силлабическое (слоговое) письмо распространилось по всему эгейскому миру.

Греческое алфавитное письмо возникло в IX-VIII вв. до н.э. на основе финикийского алфавита. Однако, как показывают древнейшие эпиграфические памятники (надписи на камнях), уже в VIII-VII вв. до н.э. греческий алфавит значительно отдалился от своего семитического прототипа. Характерное для семитских народов направление письма справа налево было заменено поначалу так называемым «бустрофедоном» («бычьим поворотом»)*{Бустрофедон − способ письма, начертанием напоминающий ход быка при вспашке поля.}, при котором строки поочерёдно пишутся слева направо и справа налево, а с IV в. до н.э. греки окончательно перешли к написанию слева направо.

В V в. до н.э. в их алфавите, как и следовало ожидать, появились гласные.

В различных местностях Греции вследствие её государственной раздробленности алфавит имел некоторые различия. В 403 г. до н.э. афинский архонт Евклид законодательно утвердил в качестве государственного ионийский алфавит, который с тех пор и стал широко употребляться.

К VII-VI вв. до н э. относятся первые записи греческих мифов. Предполагается, что по инициативе тирана Писистрата (VI в. до н.э.) в Афинах были записаны бессмертные эпические произведения Гомера «Илиада» и «Одиссея». Появились первые труды в области философии и науки. Традиционное патриархальное право постепенно вытеснялось писаным законодательством. Древнейший из дошедших до нас греческих свитков был составлен в конце IV в. до н.э.

В VIII в. до н.э. на западном берегу Апеннинского полуострова возникла греческая колония Кумы. Она процветала и превратилась в крупный торговый и культурный центр. Отсюда и пришло на Апеннинский полуостров греческое письмо в дорическом, западном варианте. Его переняли этруски, чьи надписи известны с VIII-VII в. до н.э. До нас дошло более восьми тысяч памятников этрусской письменности, в основном надгробные надписи (169,174). Они с трудом поддаются прочтению, поскольку ещё не разгадан сам этрусский язык, полностью исчезнувший в начале новой эры. Известно, однако, что этрусский алфавит включает 19 букв и совершенно идентичен дорическому (греческому) алфавиту. Через этрусков он получил распространение и у других италийских народов. Древнейшие из известных римских памятников письма на латинском языке − это надписи на «чёрном камне Ро-мула» и на «золотой пряжке Пренесты» (их относят к 600 г. до н.э.). В тот архаический период латинский алфавит состоял из 21 буквы. Впоследствии к ним прибавились ещё три.

В эпоху Римской республики и ранней империи латинская письменность бурно расцвела. Вошли в употребление новые писчие материалы, в том числе папирус. Наряду с прямым, четырехугольным капитальным шрифтом, пригодным для высекания на камне, в Риме, как и в Греции, возник новый шрифт − закруглённый, более гибкий и изящный, так называемый унциал, а также курсив − скоропись.

До того, как в Грецию попал папирус, там пользовались разнообразными материалами для письма. Самым распространённым был глиняный черепок − остракон. На остраконах велась хозяйственная переписка, литературные же тексты обнаруживаются на них лишь изредка. Пользовались для письма и пальмовыми листьями, и, значительно чаще, липовым лубом, на котором писали и в Италии. В частности, одно из значений латинского слова liber (книга) как раз подразумевает луб.

Плиний Старший упоминает среди других писчих материалов plumbea volumina − свинцовые рулоны. На острове Родос был найден такой рулон. Толщина свинцового листа − всего треть миллиметра, так что сворачивался он легко. На свинце записывали молитвы и заговоры, опускаемые в могилу вместе с покойным. Самый длинный из известных нам текстов, записанных на свинце, − эпическая поэма Гесиода «Труды и дни». Как на пальмовом листе, так и на свинце, буквы выводили острым металлическим инструментом. Иногда употребляли и чернила.

Плиний Старший упоминает и libri lintei − льняные книги. Впрочем, на ткани писали уже в Древнем Египте. Например, записывали молитвы на тех бинтах, которыми пеленали мумии. На холсте вёл свой дневник император Аврелиан (270-275 гг. н.э.). Однако ни один из этих материалов не приобрёл решающего значения в истории книги.

Главным материалом для письма в античности служили папирус, пергамен и деревянные дощечки. Дерево использовалось для письма еще египтянами, а греки переняли его от финикийцев вместе с алфавитом (403, 39). Законы Солона (VI в. до н.э.) были записаны на кипарисовых досках. Немецкое слово buch и английское book свидетельствуют о том, что книги некогда писали на буковых дощечках. И в Риме дощечки − tabulae, tabellae cerae - употреблялись очень широко. Их красили в белый цвет (кстати, слово «альбом» − «Album» − и означало первоначально: «белая доска») или штукатурили тонким слоем, чтобы легче было и писать, и читать, и смывать написанное. Впрочем, самым распространённым способом было вощение дощечки: чтобы воск не стирался с текстом, середину выскребали и заливали жёлтым или черным воском, по которому процарапывали текст. На чёрном фоне он выделялся особенно отчётливо. Металлический инструмент для процарапывания назывался стилем − отсюда и современные слова «стиль», «стило». Один конец стиля был заострён, а другой представлял собой подобие лопаточки, с помощью которой затирали ненужное.

Навощенные дощечки использовались для школьных упражнений, деловых записей, черновиков, писем. Прочитав написанное, можно было легко его стереть и тут же писать ответное послание. Если одной таблички оказывалось для всего текста недостаточно, то в дощечках одного формата просверливали отверстия, и связывали таблички в книгу − кодекс (caudex значит дерево). Кодекс, состоящий из двух дощечек, греки называли diptycha, а римляне duplices; из трёх дощечек − triptycha и triplices; из большего количества − poliptycha. При составлении кодекса вощили лишь внутренние стороны крайних дощечек. Получалось что-то вроде современной обложки. Наружные стороны украшали золотыми или костяными инкрустациями, а люди победнее просто выводили свои имена.

С изобретением кодекса книга впервые получила форму, близкую к нынешней. А когда кодексы стали составлять из пергаменных листов, то и возникла как раз такая книга, какую мы привыкли видеть.

Античный мир заимствовал с Востока не только систему письма, но и папирус. Видимо, папирус попал в Грецию не ранее VII в. до н.э., когда между Грецией и Египтом установились постоянные торговые связи. И вплоть до III в. до н.э. он оставался главным писчим материалом. Однако, сохраняя монополию на его производство, Египет постоянно взвинчивал цены. В результате начались поиски более дешёвого материала. Им в римскую эпоху и оказался пергамен.

Вообще-то, выделанные шкуры использовались для письма уже с незапамятной древности, в том числе в Египте и Ассирии, на обработанной коже евреи записывали свои священные книги. Ещё совсем недавно ирокезы в Северной Америке изображали на коже тотемы и пиктограммы. Особую роль тут сыграло малоазиатское эллинистическое государство Пергам (отсюда и название «пергамен»), но монополию на изготовление этого писчего материала ему не удалось удержать надолго. Греция, а затем Рим и его провинции сами наладили производство пергамена. О технологии его изготовления в античные времена нам известно мало. Самый ранний рецепт относится к VIII в. н.э. На пергамен шла овечья, козья или телячья шкура, реже - кроличья, заячья и даже кошачья. Самый же лучший, самый тонкий пергамен выделывали из кожи ещё не родившихся телят или ягнят. Сначала шкуру замачивали в известковой воде, чтобы размягчить, затем растягивали на раме и серповидным ножом (rasorium или novaculum) тщательно соскребали остатки мяса и шерсти. Очищенную кожу отбеливали известью, полировали с обеих сторон пемзой и втирали мел. Кожа получалась тонкой, изжелта-белой, одинаково гладкой с обеих сторон. По сравнению с папирусом пергамен обладал многочисленными преимуществами: он прочнее, его легко сгибать и резать (хотя поначалу это важное его качество осталось незамеченным, и пергамен наподобие папируса сворачивали в свитки). Писать на нем можно было с обеих сторон листа. Не было и проблем с сырьём, хотя шкуры обходились дороже папируса: ведь на одну-единственную книгу приходилось забивать целое овечье или козье стадо.

Длительное время папирус и пергамен употреблялись параллельно. С III-IV вв. н.э., ввиду упадка производства папируса в Египте, пергамен стал выдвигаться на первое место. Окончательно вывоз папируса из Египта прекратился лишь в VIII в., после завоевания Египта арабами, и арабы принесли в Европу бумагу − материал гораздо более удобный и дешёвый, чем папирус или пергамен.

Как и в Египте, в Европе писали на папирусе и пергамене заострённой камышовой палочкой-каламом (лат. calamus). Лучшие сорта камыша привозили из Египта и Малой Азии. Античный калам несколько отличался от египетского − его конец был не только заострён, но и расщеплен, чтобы получался более тонкий след. С IV в. н.э. наряду с каламом стали пользоваться птичьими перьями (лат. penna avis), и это инструмент на века. В античные времена известны были и металлические перья, из бронзы, серебра, даже золота. Однако большого распространения они не получили, так как не обладали эластичностью и рвали писчий материал.

Чернила приготовляли из разведённой сажи и клея. Получаемая смесь почти не выцветала и легко смывалась. В IV в. н.э. появились чернила на основе железистых соединений. Заголовки и другие, подлежавшие выделению, места текста писали красными чернилами (лат. rubrum − ср. современное слово «рубрика», «красная строка»), и в чернильницах − глиняных или металлических − было соответственно два отделения − для черных и красных чернил. Впрочем, известны тексты, сплошь написанные красными чернилами.

А для самых роскошных книг использовали чернила золотого и серебряного цветов. И только один император мог писать пурпурными чернилами.

В античные времена книга значительно изменила свой внешний вид. Согласно ряду источников, книжные свитки (по египетскому образцу) в Греции сворачивали уже в V в. до н.э., но сохранились лишь более поздние – IV в. до н.э. В 1902 г. в Египте, в Абукире, на кладбище, подле мумии умершего грека, был найден в форме свитка фрагмент поэмы Тимофея Милетского «Персы» (приблизительно 450-360 г. до н.э.). Этот свиток и является древнейшей из сохранившихся греческих книг. Внешнее его оформление ещё очень архаично и примитивно. Окончательно элементы античного свитка сформировались в эллинистическую эпоху − к IV-III вв. до н.э.

Свиток из склеенных листов папируса (обычно не более двадцати) по-гречески назывался tomos (ср. наше «том»), а на латыни − scapus. Если текст не умещался в один том, то подклеивали ещё несколько листов. Впрочем, античные свитки не достигали чрезмерной длины и редко превышали 10 метров. Свиток нормального размера в свёрнутом виде представлял собой цилиндр диаметром 5-6 см, так что держать его в руке было достаточно удобно. Высота свитка обычно составляла 20-30 см. Однако известен свиток высотой 37 см (экземпляр трагедий Еврипида). Бывали и миниатюрные издания, например, относящийся ко II в. до н.э. сборник эпиграмм на женский пол. Высота этого свитка всего 5 см. Римский государственный деятель и оратор Цицерон утверждал, что видел своими глазами текст всех двадцати четырёх песен «Илиады», переписанный на столь тонком пергамене, что весь свиток умещался в ореховой скорлупе.

Текст писали столбцами, высота которых занимала от 2/3 до 5/6 высоты свитка.

Заголовок помещался не в начале, а в конце свитка, чтобы предохранить от стирания при частом чтении (ведь в основном изнашивалось начало свитка). Конечно, читателю это было не очень удобно, а потому к свитку прикрепляли ещё пергаменную ленту с сокращённым заголовком (titulus) или же выписывали титул на оборотной стороне свитка.

Оформление папирусного свитка картинно описано поэтом Марциалом в одной из эпиграмм:

Ты подарком кому быть хочешь, книжка?
Добывай покровителя скорее,
Чтобы в черную кухню не попасться
И тунцам не служить сырой оберткой
Иль мешочком для ладана и перца.
Ты к Фавстину спешишь на грудь? Разумно!
Кедрецом умащенная, пойдешь ты
И, с обеих сторон в убранстве пышном,
Закичишься головками цветными;
Всю покроет тебя изящный пурпур,
Загордится червленый заголовок:
Под защитой такой и Проб не страшен.

(Перевод Ф.А.Петровского)

Свитки из папируса − материала хрупкого и непрочного − хранились недолго, в редчайших случаях и при самом тщательном присмотре около двухсот лет (350,28). Влажность, черви, насекомые − все это быстро губило его. Чтобы продлить жизнь свитка, его смазывали кедровым маслом и держали в пергаменном футляре (paenula или membrana). Богатые библиофилы красили футляры пурпуром и употребляли специальные ящики (scrinium или capsa), в которые складывали по 5-15 свитков. В эпиграмме Марциала упомянуты «головки». Нужны они были для того, чтобы удобнее сворачивать и разворачивать свиток. Головку палочки, прикреплённой к свитку, украшали изящно вырезанными рожками (cornu) или наконечниками (umbilicus). Богачи заказывали такие украшения из золота или слоновой кости.

Со временем свитки все чаще стали делать из пергамена. Составлялись целые «кожаные» библиотеки. Юридическую и литургическую литературу переписывали чаще всего именно на пергамене, ибо он более, чем папирус, был пригоден для длительного хранения и активного использования.

Историческое значение пергамена заключается в том, что он создал условия для перехода к более удобному типу книги - кодексу, который и является предшественником современной книги; с употреблением пергамена начало развиваться и искусство графического оформления книги.

Впервые о манере сшивать пергаменные листы в тетради упоминает тот же Марциал. Он не называет эти тетради кодексами: ведь codex − это caudex, доска. В тексте Марциала такие тетради названы pugillares membranei − кожаные таблички для письма. На них Марциал и писал свои эпиграммы. Пергаменными тетрадями с текстами произведений классиков − Гомера, Вергилия, Цицерона, Тита Ливия и других − пользовались в школах. Ведь книга, с которой школьник работает ежедневно, должна быть прочной. Потребности школы ускорили распространение прочного и удобного пергаменного кодекса (350,353). Были, разумеется, и другие причины. Чтобы отыскать в свитке нужное место или цитату, приходилось разматывать его целиком. Кодекс был удобнее и к тому же позволял полнее использовать писчий материал − обе стороны листа. На свитке любая дописка на оборотной стороне опять же вынуждала перематывать весь свиток заново.

В общем, преимущества кодекса были очевидны, и уже в III в. свитки начинают исчезать из библиотек знати, вытесняемые кодексами. Пример подавали императоры. В 235 г. император Максимин владел великолепно оформленным кодексом с текстом гомеровских поэм. Листы таких роскошных изданий были окрашены в пурпур, а текст написан золотыми или серебряными буквами. Первоначально формат кодекса был умеренным - приблизительно как современные ин-кварто или даже ин-октаво, а в III-IV вв. появились гигантские фолианты (лат. folium − лист).

Изготовляли кодекс так: пергамен нарезали одинаковыми прямоугольными листами, сгибали их пополам и сшивали в тетрадь по четыре листа (греческое слово tetradion означает четыре). Из таких тетрадей и составляли кодексы. Для предохранения их от внешних воздействий с обеих сторон прикрепляли доски, иногда − куски толстой кожи.

В размещении текста на листах кодекс во всем подражал свитку: заголовок, например, продолжали по традиции писать в конце книги, хотя это и утратило смысл. Даже в XV в. в первопечатных книгах − так называемых инкунабулах − заголовок помещали на последней странице − в колофоне.

Как же распространяли книги в античном обществе?

В Греции книги часто читали вслух − в узком кругу сотрапезников (симпосион) или в торжественных случаях, перед широкой аудиторией, при большом стечении народа. Философ Эмпедокл и историк Геродот выступали с чтением своих произведений на Олимпийских играх 456 г. до н.э. Этот обычай был распространён во всем античном мире.

Кто хотел иметь собственную книгу, вынужден был заказывать её список − так первые библиофилы составляли свои коллекции. Но растущую общественную потребность в книге могла удовлетворить лишь книжная торговля.

Начало книжной торговли в Греции относится к периоду Пелопоннесских войн (431-404 гг. до н.э.).

Это был как раз период экономического, политического и культурного расцвета Афин. Тогда и возникли термины «библиопола» (книгопродавец) и «библиотека» (первоначально так называли книжные лавки). Аристофан в комедии «Птицы» показывает, как афиняне сразу же после завтрака бегут в книжные лавки, чтобы ознакомиться с новыми книгами и обсудить их. Купцы, отправляясь в дальние страны, брали с собой в числе прочих товаров и книги. (Так попали в Сицилию «Диалоги» Платона.) Не были исключением и купцы, развозившие книги по родному краю. В Афинах книгами торговали на агоре - месте народных собраний. В IV и особенно в III в. до н.э. были созданы библиотеки − среди них прославленная Александрийская, а вслед за ней публичные библиотеки в Пергаме и Риме. Общественные библиотеки и коллекционеры нуждались в хорошо отредактированных и тщательно изданных книгах. Собирание книг становилось обычаем и стимулировало выпуск книжной продукции более высокого качества и широкую книжную торговлю.

Под влиянием греческой культуры обычай собирать книги, а следовательно − и торговать ими утвердился и в Риме. Поэт Катулл сообщает, что в Риме бойко шла торговля в нескольких книжных лавках. По свидетельству Горация, в эпоху Августа просвещённые читатели даже в отдалённых провинциях держали книги. Книжная торговля вошла в организованное русло. Между автором и читателем появился посредник − издатель, который одновременно выполнял и функции распространителя-торговца. Первым крупным издателем книг был Тит Помпоний Аттик (109-32 гг. до н.э.), один из самых состоятельных землевладельцев последних лет Республики и друг Цицерона.

Тогда в Риме, Афинах, Александрии и других культурных центрах книжный рынок был наводнён низкокачественным товаром − списками с невыверенных рукописей. При переписывании тексты зачастую искажались до такой степени, что трудно было восстановить авторскую мысль. Это беспокоило Цицерона. У него и возникла мысль вовлечь в книгоиздательскую деятельность своего баснословно богатого приятеля. Книгоиздательством и книготорговлей в античном обществе обычно занимались представители низших сословий, вплоть до вольноотпущенников. Аттик же принадлежал к сословию всадников, издавать и продавать книги мог лишь неофициально, изображая из себя бескорыстного мецената (хотя на деле, конечно, не забывал и о прибыли). По свидетельству историка Корнелия Непота, Аттик собрал большую группу редакторов, корректоров и переписчиков. К редактированию книг на греческом языке был привлечён известный грамматик Тираннион. По всей видимости, сам Корнелий Непот осуществлял редактирование на латинском языке. Свою деятельность Аттик начал с выпуска сочинений самого Цицерона. Особая же заслуга его «издательства» − великолепное издание сочинений Платона. Редактировал это издание Тираннион, пользуясь сочинениями Платона, сохранившимися в библиотеке Аристотеля. Эта библиотека попала в Рим как военный трофей консула и диктатора Суллы.

Аттик прославился также изданием первой в древности иллюстрированной книги. Это были «Портреты», принадлежащие перу видного учёного и писателя Теренция Варрона (116-27 гг. до н.э.) − около 700 биографий и изображений выдающихся римлян и греков. Способ изготовления портретов был совершенно необычным для того времени (528,32). На дощечках из твёрдой древесины вырезались портреты и имена в зеркальном отображении. Дощечку смазывали чёрной краской и прижимали к листу папируса, получая чёткий отпечаток. Предполагают, что этот способ размножения иллюстраций придумал сам Варрон. В сущности, речь идёт о первом шаге на пути к изобретению печати.

Новый размах издательская деятельность обрела в эпоху империи. Напористыми дельцами проявили себя многие вольноотпущенники. Конечно, их нельзя сравнить по влиятельности и размаху с Аттиком, но все же они создали в империи широкий книжный рынок, и благодаря им книга проникла в провинции, в первую очередь в Галлию, не говоря, разумеется, о Греции, где такие традиции были давними.

Какими были отношения между автором и издателем? Даже если автор издавал свой труд на собственные средства и на собственный страх и риск, как первоначально поступал, например, Цицерон, − то и такая книга никаким правовым преимуществом не пользовалась. Вообще, авторское право не охранялось законом. Любой, кому в руки попадал хоть один экземпляр, мог делать с него сколько угодно списков и распространять их за деньги или бесплатно. Зачастую книги выходили в свет без ведома автора. Ученики записывали лекции своих преподавателей - видных учёных и философов, и распространяли копии конспектов. Известны случаи кражи научных трудов в прямом смысле слова. Историк Диодор сообщает, что его «Историческая библиотека» была похищена в черновой редакции и стала распространяться без его на то разрешения.

Иногда издатель предварительно договаривался с продавцами о тираже. Взвинчивать тираж не имело смысла, так как конкуренты в любой момент могли организовать новое издание. Да и каждое частное лицо могло заказать для себя список, ибо это обходилось дешевле, чем покупка книги в лавке. Сам автор, как правило, никакой материальной выгоды от своего труда не получал. Напротив, он должен был ещё благодарить издателя за труд по распространению и в лучшем случае получал от него несколько экземпляров, которые мог при желании продать. Чтобы найти богатого мецената, малоимущие авторы прибегали к посвящениям. Иногда покровители откликались на откровенную лесть довольно значительными подарками. Кое-какой доход авторы получали от продажи рукописей библиофилам, которые не жалели денег на приобретение оригинальных манускриптов.

Найдя издателя для своего произведения, автор давал ему рукопись. Сведений о порядке редактирования у нас нет. Скорее всего, этим занимался сам писатель. При переиздании старых сочинений крупные издательства приглашали специалистов по редактированию. Отредактированный и выверенный текст передавался на «мультипликацию». Учёные придерживаются различных мнений о том, как производилось размножение текста. Одни считают, что в специальных мастерских десятки, а то и сотни писцов-каллиграфов, обычно − рабов (servi litterati, librarii, scriptores librarii), писали текст под диктовку, что давало возможность получить множество экземпляров за сравнительно короткий срок. Другие полагают, что этим занимался один каллиграф, гарантировавший качество всего тиража, хотя вряд ли при такой постановке дела можно было удовлетворить массовый спрос. Вероятно, в ходу были оба способа. Некоторые свитки или кодексы написаны несколькими почерками. Видимо, практиковался и третий способ: текст раздавали по листам нескольким писцам, а потом склеивали переписанное в один свиток или сшивали в кодекс. Если в мастерской работала сотня переписчиков, то объем производимой работы мог оказаться внушительным. Мы знаем, например, что один servus litteratus мог скопировать экземпляр «Эпиграмм» Марциала за 17 часов. Значит, сто переписчиков вполне могли за сравнительно короткий срок обеспечить тысячный тираж.

Понятно, что поспешность переписки приводила к ошибкам, особенно если работа велась под диктовку. Добросовестные издатели вроде Аттика, стремившиеся предложить читателю хорошо отредактированный и тщательно сверенный с оригиналом текст, нанимали квалифицированных корректоров. После сверки текста корректор ставил подпись: legi, т.е. «прочитал». Иногда часть корректуры вычитывал сам автор, и такие издания ценились особенно высоко, поскольку были немногочисленны.

Кроме редакторов, переписчиков, корректоров, склейщиков папируса, издатели нанимали специалистов по оформлению − иллюстраторов, переплётчиков и т.д. На крупных книгоиздательских предприятиях, например александрийских, где не возникало трудностей с обеспечением папирусом, иногда насчитывалось по 100-150 специалистов. Кроме того, в Александрии находилась богатейшая библиотека, и издательства могли пользоваться её фондами.

В Риме и других центрах книжного дела издательская деятельность обычно сочеталась с книготорговой. Чаще всего книжная лавка (taberna libraria) находилась в одном помещении с издательством. Такая лавка была обнаружена под пеплом Везувия в Геркулануме. Вот как она выглядела: дверь её распахивалась на улицу, а рядом, окнами во двор, находились два больших помещения − мастерская по переписке текстов и жилье для рабов-переписчиков. Книжные лавки обычно располагались на площадях или оживлённых улицах. Цицерон писал, что лучшие в Риме книжные лавки стояли на Форуме. Впоследствии, в императорскую эпоху, центром книготорговли стала другая часть города − Обувная улица (Vicus Sandalarius) (477, 717-827).

Книжные лавки были местом встреч писателей, учёных, книголюбов. Здесь образованные люди знакомились с литературными новинками, вели споры. Книготорговец, чтобы привлечь покупателей, иногда читал вслух отрывки из только что поступившей в продажу книги.

Цена книги зависела главным образом от размера, оформления, писчего материала и т.п., но отчасти и от спроса. Как и ныне, старые, потрёпанные книги, если они не представляли собой редкости, шли по меньшей цене, чем только что изданные. Но если издание оказывалось раритетом, то и античные библиофилы не скупились. Книгопродавцы выдавали также за плату книги на время, для прочтения или переписки (477, 864-865). Но широкого распространения это не получило, так как библиотеки предоставляли такую же услугу бесплатно, хотя на дом книги, как правило, не выдавались.

Античная библиотека − шаг вперёд по сравнению с книгохранилищами Древнего Востока. Рост разнообразных духовных потребностей, а с ними и спроса на книгу, новый размах издательской деятельности - все это создавало более благоприятные, чем в странах Древнего Востока, условия для устройства библиотек.

В Греции классической эпохи библиотек было мало. Многие историки сомневаются в исторической достоверности предания, будто уже в VI в. до н.э. афинский тиран Писистрат и самосский тиран Поликрат завели библиотеки в своих дворцах, как о том писал в III в. до н.э. Афиней. По его словам, библиотека Писистрата была по тем временам весьма богатой. В ходе греко-персидских войн она была захвачена персами и возвращена лишь через 160 лет, разумеется, далеко не полностью (606,4).

Возможно, за этими сведениями кроются и реальные факты. В эпоху первых тиранов общий уровень развития греческой культуры был достаточно высоким, чтобы могли возникнуть первые книжные собрания.

Их ядро могли составить эпические поэмы Гомера и Гесиода, лирические стихи Алкея и Сапфо, трагедии Феспида, философские труды Анаксагора и Пифагора, произведения логографов - авторов первых сочинений древнегреческой исторической прозы. Но, так или иначе, подобная библиотека могла принадлежать лишь могущественному властителю. А вот во времена Перикла уже многие просвещённые афинские граждане составляли собственные книжные собрания. Известно, что богатой библиотекой обладал драматург Еврипид. Одно из старейших греческих книгохранилищ находилось при школе Пифагора.

Особенно знаменитыми были библиотеки, принадлежавшие великим философам Платону и Аристотелю и их школам. Правда, о составе и судьбе собрания книг Платона ничего конкретного мы не знаем, но о библиотеке Аристотеля кое-что известно. Слух о ней прошёл и за пределами Греции. Географ Страбон сообщает, что Аристотель даже давал советы египетскому фараону как организовать библиотеку. После смерти Аристотеля книги, содержавшиеся при школе философов в созданном им Ликее, перешли во владение его ученика и друга Феофраста, в чьих руках библиотека еще пополнилась, но затем несколько раз меняла владельцев и в конце концов очутилась в сыром погребе, куда была спрятана от посягательств известного библиомана − пергамского царя. Когда же войска Суллы вошли в Афины, они завладели книжной коллекцией Аристотеля и доставили её в Рим как трофей.

В эпоху эллинизма библиотечное дело расцвело. Эллинистические государства, возникшие на развалинах империи Александра Македонского, представляли собой синтез греческих и восточных культур и форм правления. Особенно высокой была эллинистическая культура на первом этапе в IV—III вв. до н.э. Эллинистическая наука выдвинула мало оригинальных мыслителей и идей, но отличалась накоплением обильного фактического материала и тщательностью его систематизации. Литература этого периода также не оставила выдающихся классических произведений, но была произведена гигантская работа по собиранию, изучению и систематизации, по составлению словарей и библиографических трудов (249,456-460).

Все это было бы невозможно без богатых и упорядоченных библиотек.

Благодаря заботам правителей эллинистических государств в III-II вв. до н.э. были открыты библиотеки в Антиохии, Пергаме, Смирне и других городах. Но всех затмила Александрийская библиотека при Мусейоне − святилище Муз.

Александрийский Мусейон стал подлинным центром науки и просвещения. Он представлял собой одновременно и библиотеку, и учебное заведение, и научное учреждение. Уже первый правитель из воцарившейся в Египте династии Лагидов − Птолемей Сотер (323-283 гг. до н.э.) собрал в своём дворце в Александрии богатую коллекцию греческих книг и сплотил вокруг себя кружок учёных, философов и поэтов, одному из которых, Деметрию Фалерскому, принадлежала идея создания в Александрии Мусейона по образцу платоновской Академии и аристотелева Ликея. Эта идея осуществилась несколько позднее - в царствование Птолемея II Филадельфа (285-246 гг. до н.э.), вознамерившегося собрать в Мусейоне все, что было создано к тому времени наукой и литературой. Началась массовая скупка книг. Эмиссары Птолемея отправились в первую очередь в такие известные центры книготорговли, как Афины и Родос. Постепенно они объехали все Средиземноморье. Списки произведений Гомера в Александрию доставляли из Греции, Малой Азии, Кипра, Крита, с Понта, из далёкой Массилии (нынешний Марсель). Без особых колебаний покупали дублеты, поскольку нельзя было заранее сказать, какой список окажется полнее и точнее. Птолемеи собирали для своей библиотеки не только греческие тексты, но и эфиопские, персидские, еврейские, даже индийские. Совершенно очевидно, что Мусейон не мог обойтись без большого штата переписчиков и редакторов.

Постепенно сложился гигантский книжный фонд, который к концу царствования Птолемея Филадельфа насчитывал 500-1000 свитков, а в 47 г. до н.э., т.е. в год, когда в Мусейоне случился пожар – 700 000 свитков. Это была крупнейшая библиотека всего античного мира. С ней не могла бы конкурировать ни одна библиотека средневековья. Даже после изобретения печати на протяжении столетий размеры Александрийской библиотеки поражали воображение. Приблизительно 80 процентов её книжных фондов хранилось в Брухейоне − специальной пристройке к дворцу, а остальное − в Серапейоне, пристройке к храму бога Сераписа.

Понятно, что ценность такого множества собранных за короткий срок книг зависела от возможности быстро привести фонд в порядок и сделать его доступным для читателей. Эта задача была выполнена наилучшим образом. В библиотеке трудились представители греческой интеллектуальной элиты. Основная заслуга в упорядочении фондов и каталога принадлежала Каллимаху, греческому ученому и поэту (прибл. 305-250 гг. до н.э.). Он прославился своими «пинакесами» − попыткой библиографического описания хранимых в Александрии книжных сокровищ. С 257 по 180 г. до н.э. библиотеку возглавлял известный писатель и учёный-филолог Аристофан из Византии.

У нас нет точных сведений о том, как выглядели каталоги Каллимаха − пинакесы, «таблички». Но само название показывает, что они состояли из деревянных табличек, как нынешний каталог − из карточек. Обработку поступавшей в библиотеку литературы производили так: очередную партию свитков выгружали не в самой библиотеке, а в одном из подсобных помещений, где поступления регистрировали, сортировали и записывали их происхождение - короче, производили нечто вроде инвентаризации. Далее свитки либо оставляли в запасниках, либо переправляли в основной фонд. На следующем этапе их распределяли по предметным группам и каталогизировали. В Александрийской библиотеке пользовались определённой системой классификации. Художественная литература была распределена на шесть разделов (эпосы, элегии, ямбы, мелика, трагедии, комедии); научная - на пять (история, риторика, философия, медицина, законодательство). Возможно, что разделов было и больше. Заключительный раздел классификации − «разное» (varia) − дробился на подразделы: рыболовство, кулинария и т.д. Внутри разделов книги были расположены в алфавитном порядке по авторам с приложением их кратких биографий и списков трудов. Во избежание путаницы рядом с заглавием были выписаны первые несколько слов текста, а также указано количество свитков и число строк в каждом свитке (606,14).

Пинакесы отражали не весь фонд, а лишь 90000 наиболее ценных единиц хранения. Разумеется, Каллимах не мог в одиночку справиться с составлением такого каталога, ему помогали ученики. Среди специалистов нет единого мнения о назначении пинакесов. Одни утверждают, что Каллимах отнюдь не стремился составить каталог библиотеки, а преследовал лишь литературоведческие цели. Другие − их большинство − склонны видеть в пинакесах именно каталог. Третьи − и их мнение представляется наиболее правдоподобным − предполагают, что назначение пинакесов было двояким: с одной стороны, они служили каталогом библиотеки, с другой − грандиозным библиографическим справочником, поскольку в Александрии было собрано почти все созданное греческой наукой и литературой. И впоследствии римские историки и теоретики литературы опирались на каллимаховы пинакесы как на самый надежный библиографический источник. Они составляют основу всех последующих библиографий античной литературы, не будучи в то же время, по мнению многих специалистов-библиотековедов, вполне оригинальным произведением. В самой структуре этого каталога и системе описаний ощутимо влияние каталогов библиотеки Ашшурбанипала. (Хотя, трудно сказать, каким образом александрийские книжники могли ознакомиться с опытом своих ассирийских коллег.) Александрийская библиотека явилась первой научной библиотекой, ставившей своей целью не только и не столько обслуживание дворца, сколько помощь учёным в их работе.

Какова была дальнейшая судьба Мусейона и библиотеки? Не все цари понимали их значение. В 145 г. до н.э. Птолемей VII Фискон изгнал ученых из Мусейона. Библиотека понесла немалый ущерб в 47 г. до н.э., когда Цезарь в ходе боевых действий поджег стоявший на якоре в александрийском порту египетский флот. Огонь перекинулся на город. Сгорела часть библиотеки (видимо, та, что хранилась в Серапейоне). Затем, однако, библиотека получила богатое пополнение: Марк Антоний подарил египетской царице Клеопатре часть пергамской библиотеки − приблизительно 200 тысяч свитков.

В 263 или, возможно, в 273 г. н.э., когда в Александрии вспыхнули беспорядки, сильно пострадал весь дворцовый квартал, а вместе с ним и Брухейон. Смертельный же удар Александрийской библиотеке нанесли религиозные фанатики. В 391 г. толпа, направляемая христианским патриархом Феофилом, ворвалась в Серапейон и уничтожила это святилище вместе с остатками прославленной библиотеки*{Утверждение, что Александрийскую библиотеку окончательно уничтожили арабы в 642 г., не может соответствовать истине, так как в то время библиотека уже не существовала.}.

С Александрийской библиотекой некоторое время соперничала Пергамская. Власти Пергама из династии Атталидов часть своих баснословных богатств расходовали на покровительство культуры, науки, просвещения, открывали театры, гимнасии**{Учебные заведения, где после окончания начального обучения и гимнастической палестры избранные юноши, продолжая заниматься гимнастикой, изучали политику, философию, литературу.}, библиотеки, приглашали на службу знаменитых учёных, писателей, художников. Учёные не могли обойтись без солидной библиотеки, и она была создана царём Атталом I (241-197 гг. до н.э.). Тем не менее, официальным основателем Пергамской библиотеки считается наследник Аттала I − Евмен II (197-159 гг. до н.э.), построивший для неё великолепное здание. В то время фонд библиотеки исчислялся уже 200 000 свитков, в основном пергаменных, ибо Птолемеи, конкурировавшие с Пергамом, запретили вывозить туда папирус.

По своей внутренней организации Пергамская библиотека копировала Александрийскую, а каталог её составили два греческих учёных − Кратей из Мелоса и Афинодор из Тарса, − по образцу каллимаховых пинакесов.

В 36 г. до н.э., как упоминалось, Марк Антоний распорядился перевезти часть фондов Пергамской библиотеки в Александрию. Однако известно, что в Пергаме и после этого ограбления все еще существовала богатая публичная библиотека, которой в 200 г. н.э. пользовались учёные.

Эллинистические государства одно за другим были завоёваны римскими легионами. Но Рим впитал множество элементов греческой культуры. С середины II века до н.э. в метрополию вместе с военной добычей стали поступать и греческие книжные коллекции. На их основе в Риме создавались библиотеки. Вначале они были греческими по содержанию, но скоро латинская реакция стала сказываться на эллинистической культуре. Латынь начала приобретать черты литературного языка. В библиотеках, которые собирала знать, появляются латинские книги, и местные книгоиздатели старались как можно шире удовлетворить этот новый спрос.

Число частных книжных собраний резко возросло в последние годы существования Республики. Известно, каким страстным «филобиблом» (так называли тогда библиофилов) был Цицерон. Очень много книг собрал в своём дворце богач-издатель Аттик.

В то время появился и первый теоретический труд по библиотековедению - книга Варрона «О библиотеках» («De bibliothecis»), где содержались необходимые советы, как собирать и устраивать книжные коллекции, а также - указатель рекомендуемой литературы.

Библиофилия вошла в моду, особенно это проявилось на заре империи. Нередко эта страсть перерастала в настоящую библиоманию, изощрённый снобизм. Таким образом некоторые пытались выказать свою приверженность наукам и музам, хотя за этим нередко скрывалось духовное убожество. Но, разумеется, среди коллекционеров были и настоящие друзья книги, подлинно просвещённые люди. В поднятом из-под пепла городе Геркулануме археологи обнаружили остатки библиотеки в доме, принадлежавшем некоему Пизону. Она состояла целиком из философских сочинений эпикурейского толка. Очевидно, что некоторые римляне собирали книги в соответствии со своими философскими взглядами, литературными вкусами. Благодаря частным коллекциям до нас дошло немало исключительно ценных памятников античной литературы и науки. Чаще всего подобные библиотеки состояли из двух частей: в одной − литература на греческом языке (bibliotheca attica), в другой − на латыни (bibliotheca romana). Этот обычай сохранился вплоть до самого крушения Римской империи.

В Риме создавались и публичные библиотеки. Впервые такой замысел возник у Цезаря, но после его убийства реализация этой идеи на некоторое время была отложена. Осуществил её оратор и историк Азиний Поллион, воспользовавшись для этого попавшей в его руки трофейной библиотекой (на её основе в 39 г. до н.э. он открыл публичную библиотеку в храме Свободы (Atrium Libertatis). Известно, что в ней хранились книги и на греческом языке, и на латыни, а стены были расписаны портретами прославленных писателей.

Римские императоры, дабы предстать в глазах общества просвещенными ценителями и покровителями искусства, тоже занялись учреждением публичных библиотек. В 28 г. до н.э. принцепс Октавиан Август воздвиг на Палатинском холме по соседству с собственным дворцом храм, посвященный Аполлону, а в портике его разместил публичную библиотеку с латинским и греческим отделениями. Большая Палатинская библиотека на протяжении нескольких столетий считалась образцовым заведением такого рода. При Нероне опустошительный пожар 64 г. до н.э. уничтожил её. Император Домициан отстроил библиотеку заново, а в 363 г. н.э. она вновь сгорела. Как учредители публичных библиотек прославились также императоры Тиберий и Веспасиан. Последнюю крупную публичную библиотеку в Риме близ Пантеона открыл император Александр Север. В ней хранились и книги на восточных языках − еврейском, сирийском и других. В царствование Константина в Риме насчитывалось 28 публичных библиотек (606, 45).

По примеру Вечного города открывали публичные библиотеки и города в Галлии, Греции, Испании, Африке. Наиболее крупная библиотека вне Рима в V в. находилась в Константинополе: в ней насчитывалось около 120 000 книг.

В эпоху империи наряду со старыми академиями (Афинской, Родосской и другими) возникло немало новых крупных учебных заведений. Все они располагали богатыми библиотеками. По мере распространения новой религии возникали и христианские библиотеки − первоначально нелегальные. В их фондах накапливались писания «отцов церкви», постановления синодов, литургическая литература, Библии и т.д. Упомянем хотя бы библиотеку в Кесарии, в Палестине, где хранилось свыше 30 тысяч свитков.

Ядром фонда чаще всего являлось собрание, пожертвованное либо императором, либо просто каким-нибудь состоятельным лицом. К нему постепенно добавлялись все новые пожертвования, аукционные закупки. Писатели считали своим почётным долгом дарить библиотекам экземпляры своих произведений (книжные лавки обычно продавали плохо подготовленные рукописи, и библиотеки предпочитали, комплектуя свои фонды, не иметь с ними дел). Каждая крупная библиотека заводила собственную мастерскую по переписке, зачастую писатели отправляли своих переписчиков в другие библиотеки для снятия копий с редких рукописей. Мастерские нужны были и для регулярного обновления имеющегося фонда, т.к. папирус быстро изнашивался.

Образцом внутреннего устройства служила Александрийская библиотека, но при этом римские книгохранилища традиционно имели два самостоятельных фонда − латинский и греческий. В каждой библиотеке существовал каталог на свитках или, позднее, в кодексах. Книги хранились на полках. Для удобства читателей содержимое каждого шкафа выписывали на прибитой рядом с ним деревянной или мраморной доске. Книжные полки или шкафы (armaria), как и в Древнем Египте, размещали в стенных нишах для предохранения от пыли и солнечных лучей. Читателей к шкафам не подпускали, заказ осуществлялся по каталогу через библиотекаря. Публичными библиотеками могли пользоваться все свободные граждане, а в редких случаях и рабы. Выдача книг на дом строжайше запрещалась, хотя, разумеется, для некоторых лиц, например, членов императорской семьи, делались исключения. Читальни публичных библиотек открывались утром и работали не более шести часов в день, - вот почему окна библиотек всегда были обращены на восток.

Возглавляли библиотеки, как и в эллинистическую эпоху, видные учёные. Им в помощь выделяли квалифицированных специалистов, чаще всего из греков. Обязанностей у библиотекаря было немало: комплектовать фонды, обменивать непригодные экземпляры на более качественные, определять содержание книг, их классифицировать и каталогизировать.

В I в. н.э., в правление императора Клавдия, для надзора за всеми библиотеками города была введена должность библиотечного прокуратора. Назначали его обычно из числа высокопоставленных чиновников финансового ведомства.

Как видим, античная библиотека сделала огромный шаг вперёд по сравнению с библиотекой Древнего Востока и стала настоящим очагом науки, культуры и просвещения. В хранилищах было собрано огромное культурное наследие. Сюда приходила вся тогдашняя интеллектуальная элита: учёные, философы, писатели, просто любители наук и книг. Здесь они знакомились с литературными новинками, оживлённо обсуждали самые разнообразные проблемы.

В античной книге значительно живее бьётся пульс общественной жизни, чем в книге Древнего Востока. Зачастую книга становилась острым оружием в политической полемике. Полемика − как литературная, так и политическая − велась либо устно, либо посредством быстро распространяемых брошюр. Правительственные сообщения для населения помещались прямо на стенах, в местах наибольшего скопления народа. Из таких сообщений и родился первый римский официоз − учреждённая Цезарем в 59 г. до н.э. «Сенатская хроника» («Acta senatus»), где помещались отрывки из протоколов заседаний сената. Вскоре был предпринят выпуск «Ежедневной римской общественной хроники» («Acta diurna publica populi Romani), где публиковались сообщения о военных действиях, сенатских заседаниях, судебных процессах, праздниках, пожарах, гладиаторских играх и т.д. Грамотные рабы переписывали эти ведомости на восковые таблички и разносили римской знати. По почте «Хроника» рассылалась во все провинции Римской империи. Кроме того, представители знати, отбывая в провинцию, специально оставляли в Риме писцов-информаторов, чтобы те собирали и записывали для них все городские новости и отправляли с оказией.

Растущее использование письменного слова в политической борьбе привело и к преследованиям за него. Даже наиболее демократичное из древних государств − Афины трудно назвать обителью свободы слова. Известный философ-материалист Эпикур (342-270 гг. до н.э.) создал около трёхсот произведений, а сохранилось лишь несколько, и то в отрывках; остальное было уничтожено по обвинению автора в безбожии. Издателям, бравшим на себя риск выпустить что-либо нежелательное для властей, постоянно грозили убытки и конфискация книг.

В Риме в правление Августа подвергались гонениям книги, содержавшие пророчества о предстоящей гибели державы. По утверждению историка Светония, было уничтожено около двух тысяч таких книг. Император Нерон приказывал сжигать книги, в которых его высмеивали. Домициан приговорил к казни не только историка, писавшего в духе, неугодном императору, но и всех торговцев, распространявших эти произведения.

С того момента, как христианство стало в империи государственной религией, началась настоящая война против писаний еретиков. В начале IV в. император Константин повелел уничтожить все труды ересиарха Ария. В последние годы Римской империи христианская церковь взяла на себя роль беспощадного врага античной книги. Пользуясь эдиктом императора Феодосия о закрытии всех языческих храмов, архиепископ Феофил подстрекал толпу разрушить знаменитую Александрийскую библиотеку и добился своего (378, 8-9). Античная книга понесла огромные потери: достаточно сказать, что нам известны названия трёх тысяч греческих комедий и трагедий, а в целости дошли до нас тексты только 44-х из них.