КНИГА В ИСТОРИИ СРЕДНЕАЗИАТСКИХ НАРОДОВ

Выдающуюся роль в развитии книги и передаче европейским народам достижений китайской цивилизации − бумаги и, возможно, печати -сыграли среднеазиатские народы: предки таджиков, узбеков, туркменов, киргизов и других.

Уже в VI в. до н.э. на территории нынешних Азербайджанской*{Культура Азербайджана в период феодализма больше была связана с культурой народов Среднего Востока, чем с культурой соседних закавказских народов − грузин и армян.}, Таджикской, Узбекской, Туркменской и Киргизской Советских Республик, а также Ирана и Афганистана стали формироваться древнейшие государства − Бактрия, Согдиана, Хорезм. Их население говорило на индоевропейском языке и создало своеобразную культуру. В Хорезме родился книжный свод Авеста − запись учения полумифического пророка Заратустры (Зороастра). Авеста была не только «священным писанием» зороастризма, являвшегося некоторое время основной религией народов, живших на территории от Индии до Азербайджана, но и подлинной энциклопедией той эпохи. В период между VI и IV вв. до н.э. народы Средней Азии попали в состав империи Ахеменидов, а когда Александр Македонский разгромил её и покорил Среднюю Азию, здесь возникло эллинистическое греко-бактрийское царство. Наряду с арамейским алфавитом, который ещё до греческого завоевания был заимствован среднеазиатскими народами, теперь широко использовался и греческий. В Бактрии он стал придворным языком, а античная мифология получила распространение наряду с зороастризмом и буддизмом. Так возник своеобразный синтез греческой и восточных культур.

В этот домусульманский период истории Средней Азии её народы сыграли немалую роль в развитии письменности на хорезмийском и согдийском языках и в распространении буддизма за пределами Средней Азии. Так, из Кушанского царства в Китай в 147 г. н.э. была доставлена одна из священных книг буддизма «Амитаба Сутра». Первым переводчиком буддистских книг на китайский язык был выходец из Средней Азии, отпрыск царской династии Аршакидов, живший во II в. н.э. в столице Китая и основавший там свою школу. И вообще, во II-III вв. н.э. большинство переводчиков буддистских книг на китайский язык были люди согдийского происхождения. Памятники религиозного содержания - буддистские, манихейские и христианские, написанные на согдийском языке и согдийским алфавитом (самые ранние из них датируются предположительно IV в. н.э., самые поздние – VIII в.), говорят о культурных связах согдийцев с Индией, Ираном, Сирией.

В отличие, например, от Ирана, где грамотность была явлением редким и являлась достоянием главным образом жрецов и дебиров (чиновников-канцеляристов), в Средней Азии грамотность была распространена более широко в различных слоях общества, включая купцов и ремесленников. Китайский историк Вей Цзе (VII в.), посетивший как посол китайского императора Самарканд, отзывался о его жителях следующим образом: «Люди здесь оборотистые коммерсанты. Мальчики, достигшие пятилетнего возраста, обучаются письму и счёту, чтобы затем, когда исполнится 20 лет, отправляться в чужие страны для изучения торговли». Характерно, что здесь возникла скоропись − очевидно, в ответ на развивавшуюся потребность.

При раскопках в замке на горе Муг (Таджикская ССР) было открыто богатое собрание согдийской письменности на коже и дощечках, относящейся в основном к началу VIII в. Документы на бумаге обнаружены не были, хотя есть предположение, что народы Средней Азии начали применять китайскую бумагу уже с VII в., а искусство изготовления бумаги, скорее всего, стало известно в Средней Азии после китайско-арабского сражения на реке Тхераз в 751 г. Попавшие в плен китайцы купили себе свободу тем, что выдали секрет изготовления бумаги (179, 37). И Самарканд стал одним из крупнейших центров бумажной промышленности. Самаркандская бумага славилась не только в Мавераннахре (так арабы начали называть области между Амударьей и Сырдарьей), но и повсюду на Ближнем и Среднем Востоке и стала вытеснять папирус и пергамен. В VIII-IX вв. Самарканд полностью покрывал все потребности арабской империи в бумаге (352,42). В Шаше (Ташкент) с X в. изготовляли бумагу из хлопка. А среди многочисленных торговых и ремесленных профессий появились новые − бумажный мастер и торговец бумагой.

Если выдающаяся роль среднеазиатских народов в области бумажного производства не вызывает сомнений, то их посредническая роль в передаче культурных достижений от китайцев к арабам, а через них к европейцам до сих пор не выяснена историками до конца. Ясно, что при оживлённых культурных и экономических контактах между Китаем и Средней Азией её народам не могло остаться неизвестным искусство книгопечатания. Есть, например, данные о том, что уйгуры пользовались для печати передвижными деревянными литерами ещё до изобретения этого способа в Германии (253, 152), переняв его у китайцев. Уйгуры вообще сыграли заметную роль в культурной жизни Средней Азии и, возможно, в распространении искусства печати на Запад. С IX в. уйгурский литературный язык стал языком культурного общения центральноазиатских и частично среднеазиатских народов.

В VIII в. в среднеазиатском «котле народов» наряду с тюрками появились арабы − новая серьёзная политическая сила. В 70-х годах VII в. они покорили Иран и развернули экспансию в глубь Средней Азии. В начале VIII в. под их владычеством оказался Мавераннахр. В середине VIII в. арабы завершили завоевание Средней Азии, распространив на всей её территории ислам. По уровню культуры завоеватели стояли ниже, чем завоёванные ими народы Ирана, Хорезма, Согдианы, Бактрии. Выдающийся хорезмийский учёный Абу-Рейхан аль-Бируни (X-XI вв.) в книге о летосчислениях древних народов описывает эту катастрофу: «И всеми способами Кутейба (арабский полководец. − Л.В.) рассеял и уничтожил всех, кто знал письменность хорезмийцев, кто хранил их предания, всех учёных, что были среди них, так что покрылось все это мраком. И нет истинного знания о том, что было известно из их истории во время пришествия к ним ислама» (293,7).

Средняя Азия была присоединена к халифату. Однако цепь народных восстаний ослабила здесь его власть, чем немедленно воспользовались местные ханы и арабские наместники, чтобы отойти от Багдада. В последней четверти IX в. династия Саманидов создала в Средней Азии могущественное централизованное государство.

Арабское господство лишь на время приостановило развитие местной культуры. Уже в VIII в. на базе дальнейшего укрепления феодальных отношений вновь стали расти города, развиваться ремесла, торговля и сельское хозяйство, а вместе с ними и культура.

Арабское господство и принудительная исламизация привели к утверждению в Албании (Азербайджане) и в Средней Азии чуждых местному населению языка и веры. В канцеляриях безраздельно воцарились арабский язык и арабская письменность, так что не владевший ими человек просто не мог стать чиновником. Под давлением завоевателей арабский язык утверждался и в науке, литературе, культурной жизни. Лишь с середины X в. наряду с ним вновь обретали свои права в литературе таджикский и другие местные языки.

Огромен вклад среднеазиатских народов в мировую культуру, науку и литературу. Виднейшие учёные IX-XI вв., писавшие по-арабски, происходили из Средней Азии. Достаточно назвать прославленных математиков и астрономов Мухаммеда бен-Мусу аль-Хорезми и Ахмеда аль-Фергани. Родом из Хорезма был уже упоминавшийся учёный-энциклопедист Абу-Рейхан аль-Бируни, плодотворно трудившийся в области математики, астрономии, физики, ботаники, геологии, географии, составитель объёмистого описания Индии. «Шейхом науки» называли арабы гениального таджикского философа, поэта и учёного Абу-али-ибн-Сину (Авиценну). Его трактат по медицине на протяжении многих веков служил в странах арабского ареала и в Европе наиболее авторитетным источником знаний для врачей и основным справочником по лечению. Выдающиеся среднеазиатские поэты X в. Абу-Абдаллах Рудаки и Абулькасим Фирдоуси, автор величественной «Шах-наме» («Книги царей»), азербайджанский мыслитель Низами Гянджеви, автор пяти поэм «Хамсе», навеки обессмертили свои имена.

Тесная взаимосвязь художественных культур на Среднем Востоке особенно в X-XV вв. привела к тому, что многие выдающиеся явления литературы и искусства стали общим наследием различных народов. Такова, например, созданная в X в. величественная эпическая поэма Фирдоуси «Шах-наме», вошедшая в сокровищницу классической литературы таджиков и иранцев. Не менее яркий пример - деятельность крупнейшего художника конца XV − начала XVI в. Бехзада, проработавшего часть своей жизни в Герате (Афганистан), а часть в Тебризе (Азербайджан). Его искусство имело огромное значение для развития книжной миниатюры у всех народов Среднего Востока (64,66).

В X в. учёные, поэты, художники, ювелиры съезжались в Мавераннахр со всех концов арабской империи и находили здесь благоприятные условия для творчества. Бухара, столица саманидского государства, стала центром развития науки, а в Самарканде, Мерве, Ургенче процветали свободные искусства. Все шире становилась сеть начальных школ − мектебов и средних и высших школ − медресе. Они открывались при больших мечетях, и преподавали там, кроме арабского языка, теологические, юридические, исторические и некоторые прикладные дисциплины. Повсюду на Востоке шла слава о среднеазиатских медресе - центрах подготовки мусульманского духовенства.

Естественно, что в этих условиях возрастал спрос на книгу. Наиболее распространёнными видами рукописной книги были: Диван (сборник поэтических произведений), Насихат-наме (книга наставлений), Рисале (трактат), Шяхтет-наме (книга путешествий), Техкире (альманах), Тефсир (комментарии) и, конечно, Коран. Центрами производства высокохудожественной рукописной книги стали мастерские придворных библиотек (китаб-хане), которые устраивали у себя правители-библиофилы. Помимо каллиграфов-художников, книги переписывали и ученики мектебов и медресе. На книжном базаре в Бухаре можно было приобрести едва ли не любую книгу. Известно, что Абу-али-ибн-Сина, столкнувшись с трудностями в изучении аристотелевой «Метафизики», именно здесь отыскал нужную ему книгу среднеазиатского философа Абу-наср-Фараби, помогшую ему лучше понять древнегреческого мыслителя. Книготорговцы и сами зачастую были культурными людьми. В их лавках собирались для бесед и дискуссий поэты, философы, медики, математики, астрономы, историки.

Особенно славились качеством производства книги мастерские Герата, Тебриза, Бухары, Самарканда. Здесь образовались своеобразные школы художественного оформления манускриптов и миниатюрной живописи. Они процветали благодаря таким мастерам этого искусства, как Мирак Нак-каш, Сеид Ахмед Тебризи (XV в.), их ученик, известный миниатюрист конца XV − начала XVI в. Кемаледдин Бехзад и продолжавшие их традиции Мухаммед Мурад из Самарканда, Ходжа Мухаммед Муким, узбек Хаджи Ядгар-каллиграф Абула-зиз-хана, не уступавший прославленным гератским мастерам в Афганистане, и другие.

Искусство оформления книги достигло в странах Среднего Востока исключительной высоты. В старинном восточном манускрипте поражает все: «... и виртуозное мастерство каллиграфа-переписчика с его безукоризненно точным изощрённым чувством линии, и тончайшее узорочье заставок и титульных листов, и великолепные миниатюры, иллюстрирующие текст. Книга воспринимается как некий единый художественный организм, все части которого - от роскошного переплёта до хрупкого завитка орнамента, - дополняя друг друга, образуют нерасторжимое целое. Создание таких произведений требовало долгого времени и большой профессиональной выучки» (64,71).

Высокую художественную ценность восточной книги в значительной степени определяли миниатюры. Они не только иллюстрировали текст, но и составляли важную часть архитектоники книги, определяя композиционное решение страницы и разворота, взаимодействовали с полосами текста. Рукопись «Шах-наме», созданная по заказу правителя Иш-Мухаммеда Султана в 1556 г., была украшена 115 высокохудожественными миниатюрами и тысячами заставок, розеток и других элементов орнамента.

Перед началом работы над манускриптом листы бумаги или пергамена нередко раскрашивались в нежные розоватые, сиреневые, голубые тона, создававшие своеобразный фон для текста и орнамента. Затем на бумаге свинцовым или серебряным карандашом намечалась общая композиция листа, контуры заставок (унванов), миниатюр и т.д. После этого оставленные для текста места заполнял каллиграф, и только тогда за дело брался художник-миниатюрист. Маленькими кисточками он наносил тщательно растёртые краски, приготовленные на яичном белке с добавлением клея-гуммиарабика, золота и серебра. Иногда весь красочный слой подвергался полировке, что придавало миниатюре и орнаменту особый эмалевый блеск (64,152). Книга украшалась изящными розетками, её поля − золотым крапом и тончайшим растительным и геометрическим орнаментом. Краски миниатюр и орнамента отличались яркостью и свежестью.

Высокого художественного уровня в Средней Азии достигло и переплётное искусство. Кожаные переплёты расписывали лаком, украшали тиснёными узорами, аппликацией и инкрустацией. Конечно, такие произведения книжного искусства создавались только по заказам властителей и представителей знати, клерикальной верхушки и богатого купечества. Книга, распространяемая среди демократических слоёв населения, выглядела значительно скромнее.

В IX-XI вв. в Средней Азии при дворцах эмиров и правителей создавались богатые библиотеки. Кроме того, отдельные состоятельные лица учреждали так называемые «дома науки» - учебные заведения, при которых также существовали богатые книжные собрания. Имели свои библиотеки и первые высшие духовные школы и даже рядовые медресе.

Особенно славилась библиотеками саманидская Бухара. Ибн-Сина, получивший от эмира Ибн-Мансура разрешение работать в дворцовой библиотеке, вспоминает об этом в своей автобиографии: «Я вошёл в книгохранилище, состоявшее из нескольких помещений, а в каждом помещении находились сундуки с книгами, положенными одна на другую. В одном помещении находились арабские книги и стихи, в другом - книги по какой-нибудь отрасли наук. Я прочитал список книг предшественников моих в науке и попросил те, что были мне нужны. А видел я там такие книги, названия которых никогда не слышали многие, да и я сам не встречал раньше, а также и после этого» (94,134).

Бухарская библиотека имела в те времена лишь одного серьёзного конкурента − дворцовую библиотеку, так называемый «дом мудрости» местного государя Адуд ад-Даула (949-983) в Ширазе (Иранский Азербайджан). Фонды ширазской библиотеки были размещены в боковых помещениях сводчатого читального зала, куда проходили через просторный вестибюль. Как и в Бухаре, книги тут были сгруппированы по отраслям науки, а каждой было выделено специальное хранилище − деревянные шкафы с дверцами. В библиотеку допускались только именитые граждане и учёные из других городов и стран. Библиотекари заботились о приезжих читателях, обеспечивали их питанием и жильём (288,28).

Важным центром культуры является Мерв (с 1937 г. − Мары). В этом древнем городе в начале XI в. насчитывалось 10, и по другим данным − 12 библиотек (436,37). «Нигде в мире не видел я библиотек, которые могли бы сравниться с ними», − писал в начале XIII в. арабский географ Якут. Он упоминает две библиотеки. Одна из них называлась Азизи и насчитывала 12 тысяч томов, другая называлась Кемали. Крупные коллекции книг были собраны при медресе Шереф аль-Мульк. Упоминается и библиотека при гостинице. Два книгохранилища (возможно, самых крупных в Мерве) принадлежали знатному семейству Самани. Один из членов этой семьи Абу-Саид-ас-Самани (1113-1167) был выдающимся историком. Он написал двадцатитомный труд по истории Мерва, историю Багдада и ряд других произведений. Разумеется, это не было бы возможно без подспорья в виде богатых мервских библиотек. Много данных из трудов Самани использовал уже упомянутый араб Якут; в начале XIII в. он жил в Мерве и собирал в местных библиотеках материалы для своего энциклопедически обширного географического «Словаря стран». Впоследствии он вспоминал: «В этих библиотеках я проводил все время, забывая родину и семью. Там я собрал почти все материалы, послужившие для этой книги и многих других моих трудов».

Следует упомянуть и богатейшую (400 тысяч рукописей) библиотеку при знаменитой Марагинской обсерватории (XIII-XIV вв.). Это был целый научный институт, в работе которого участвовало 100 учёных из разных стран света.

Однако развитие книги в этот период не было гладким и мирным. Невосполнимый ущерб памятникам культуры нанесли ворвавшиеся в 1220 г. в Среднюю Азию орды Чингисхана. Варварское уничтожение богатейших культурно-исторических центров: Самарканда, Мерва, Хивы и других, уничтожение богатейших библиотек - все это на долгое время затормозило культурное развитие народов Средней Азии. Многим выдающимся мыслителям и поэтам пришлось жить в скитаниях, вдали от родных мест и своего народа. Лишь к концу XIV-XV вв. культурная жизнь вновь сосредоточилась в Мавераннахре. Здесь она получила своё высшее выражение в бессмертных творениях родоначальника узбекской литературы Алишера Навои (1441-1501). Развиваются и научные знания. Внук Тимура Разрушителя, учёный правитель Мавераннахра Улугбек (1394-1441) построил в окрестностях Самарканда обсерваторию, где были созданы звёздные таблицы, занявшие столь важное место в истории науки о вселенной. В XV-XVI вв. вновь расцвело книжное искусство, были восстановлены нарушенные культурные контакты с разными странами Запада и Востока. На базарах Бухары появились индийские гости, и не только купцы, но и писатели, художники, переплетчики (66,108). А в придворных библиотеках Великих Моголов накапливалось множество книг среднеазиатского происхождения, среди которых такие шедевры бухарского книжного искусства XV в., как «Тимур-Шане» Хатифи и «Сокровищница тайн» Низами (66,105-106). Среднеазиатский мастер миниатюры Баба-Наккаш был приглашен султаном Баязидом II (1481-1512) в Стамбул и стал учителем турецких живописцев. Расцвет турецкой книжной миниатюры в XVI в. связан с именами крупнейших мастеров этого дела Хайдаром и Вашджаком из Тебриза (64,63).

Однако период расцвета книжного искусства и всей культуры народов Среднего Востока был недолог, нарастали застойные тенденции. Ограниченные в своём развитии рамками придворных и религиозных потребностей, культура и книжное искусство становились все более эклектическими и безжизненными.