ЦЕНЗУРА

Императоры, короли, владетельные князья и римские папы эпохи Возрождения любили разыгрывать роль меценатов − бескорыстных покровителей литературы, искусства, науки. Но все они внимательно следили за тем, чтобы их «подопечные» не выходили в своих взглядах и суждениях за определённые, начертанные властями, границы.

Распространение печатного слова вызвало немалую тревогу прежде всего у папской курии, с самого начала осознавшей таившуюся здесь угрозу идеологическим позициям церкви. В 1471 г. папа Сикст IV распорядился, чтобы ни одна книга не печаталась без предварительного утверждения церковью. Тридцать лет спустя папа Александр VI установил строжайший контроль епископов за выпуском литературы во многих странах Европы, а также ввёл систему санкций вплоть до отлучения от церкви. В 1515 г. на Латеранском соборе была оглашена булла папы Льва X, согласно которой ничего нельзя было печатать без проверки и благословения церковных властей. Каждая издаваемая книга должна была иметь специальную пометку «imprimatur» или, реже, «testamur», свидетельствующую о прохождении соответствующей цензуры. Цензорские функции были поручены духовенству.

Однако без содействия со стороны светских властей все эти усилия не принесли бы никакого результата, особенно если учесть, что волна Реформации во многом дезорганизовала деятельность католической церкви в Европе. В 1521 г. глава Священной Римской империи Карл V по настоянию курии осудил Лютеров перевод Библии и все реформатские доктрины и передал цензорские функции богословским факультетам католических университетов. С этого момента репрессии против непокорных печатников, издателей и книготорговцев резко усилились. В 1527 г. в Лейпциге был арестован книготорговец Ханс Хергот. За распространение бунтарских сочинений Томаса Мюнцера он был приговорён к отсечению головы. То был один из первых мучеников за дело свободного книгопечатания.

Государственная и церковная цензура свирепствовала повсюду в Европе. Когда протестантская литература проникла в тогда ещё католическую Англию, то и там были немедленно приняты меры, дабы преградить путь этим «вредоносным» писаниям. В 1526 г. был опубликован первый в Англии список запрещённых книг. В том же году печатник Уильям Тиндейл осмелился выпустить отвергнутый католической церковью английский перевод Нового завета. Провинившегося 18 месяцев держали в тюрьме, а затем повесили вместе с двумя «сообщниками». Король Генрих VIII окончательно узаконил институт цензуры и запретил ввозить книги из-за рубежа (343,34).

Во Франции в 1540 г. генеральный инквизитор Тулузы обнародовал список запрещённых книг, содержавший 92 названия, в том числе произведения Рабле. Ещё до изобретения книгопечатания главным органом цензуры во Франции служил богословский факультет Парижского университета. В 1533 г. университет вместе с Сорбонной активно выступил против свободы печати. В 1544 г. Сорбонна выпустила собственный список запрещённых изданий. Через неё вели цензурную политику и католическая церковь, и абсолютистское государство. Французские церковные цензоры покрыли себя вечным позором, расправившись с замечательным учёным-гуманистом первой половины XVI в. − Этьеном Доле (376, 571), автором знаменитого «Комментария к латинскому языку», издателем бессмертного романа Рабле о великане Гаргантюа. Когда в 1535 г. король Франциск I издал декрет о запрете всем типографиям печатать какие-либо медицинские произведения без положительного отзыва «троих хороших и известных докторов медицинской кафедры университета», а также издавать альманахи и другие книги, Э.Доле не побоялся резко высказаться по этому поводу, а через три года основал в Лионе собственное издательство, где выпустил свыше 90 произведений свободомыслящих авторов. Обскуранты яростно преследовали передового издателя: в 1542 г. по приказу генерального инквизитора он был арестован и заточен в архиепископскую тюрьму. По обвинению в ереси и подрыве христианской веры Доле был приговорён к публичному сожжению (534). Подав апелляцию в парижский парламент, он после целого года издевательских допросов был освобождён. Чтобы сфабриковать новое обвинение, святейшая инквизиция пустилась на недостойную провокацию: 6 января 1544 г. у парижских городских ворот была остановлена повозка с книгами. В одном из мешков были обнаружены издания, отпечатанные Доле, в другом − запрещённая литература, выпущенная в Женеве. Хотя не было никаких доказательств причастности Доле к отправке или получению этого второго тюка, он был вновь подвергнут заключению, и 2 августа 1546 г. суд признал его виновным в распространении еретических сочинений. Отягчающим обстоятельством явилось его активное участие в забастовке лионских печатников. На следующий день, после зверских пыток, Доле был повешен, после чего тело и книги − сожжены.

Другой видный издатель − Робер Этьенн был вынужден бежать из Франции в Швейцарию в страхе перед обвинениями в выпуске еретической литературы.

В Германии условия книгоиздательства также нельзя было назвать благоприятными. В 1567 г. По приказу императора Рудольфа II, разгневанного направленным против него памфлетом, был арестован типограф Ханс Шмидт. В 1579 г. во Франкфурте была учреждена регулярная «книжная полиция», бурная деятельность которой серьёзно подорвала былое процветание Франкфуртских книжных ярмарок.

И все же церковная цензура была более опасным врагом книги, чем светская. Католическая церковь, напуганная Реформацией и возрастающей духовной независимостью мирян, непрестанно ужесточала цензорские меры. Кардинал Караффа издал в 1534 г. указ о том, чтобы ни одна старая или новая книга, какого бы она ни была содержания, не могла поступить на рынок без дозволения инквизиции (574, 261). 15 лет спустя епископ Джованни делла Каза опубликовал в Венеции список запрещённых книг и неугодных авторов, состоявший из 141 пункта в алфавитном порядке. В расширенном виде этот индекс был в 1552 г. принят во Флоренции, а еще через два года − в Милане и Венеции. Вскоре после этого по инициативе папы Павла VI был выпущен «Индекс внушающих опасения авторов и книг», подготовленный римской инквизицией.

Все это подготовило почву для создания печально знаменитого «Индекса запрещённых книг», выпускаемого Ватиканом и поныне. Импульс к этому дал Тридентский собор (1545-1563), поставивший главной своей целью «очищение» церкви и выбравший для этого одним из главных средств «очищение» книг. По мнению участников собора, индекс 1559 г. не был достаточно полным и точным. На третьей сессии собора он был пересмотрен, значительно дополнен и уточнён. Новый документ, утверждённый папой Пием IV, был в 1564 г. отпечатан в Риме в типографии Паоло Мануция. Художественная и научная литература занимают в нем относительно небольшое место. В ту эпоху религиозной борьбы основное внимание было уделено еретической и протестантской литературе.

Тиски цензурных правил вскоре ощутили на себе издатели и книготорговцы Европы. Даже некоторые итальянские владетельные князья восприняли индекс без особого энтузиазма. Флорентийский герцог Козимо Медичи поручил знаменитому юристу Л.Торелли подготовить доклад о возможных последствиях применения папских индексов. Выяснилось, что они грозят привести к краху издательского дела во Флоренции, Лионе, Париже, Франкфурте. Стоимость отвергнутых индексами книг Торелли оценил в огромную по тем временам сумму − 100 тысяч дукатов.

В Венецианской Республике решения Тридентского собора сначала были восприняты беспрекословно. Но вскоре выяснились их реальные последствия, и когда в 1596 г. вышел в свет новый индекс папы Климента VIII, то венецианские издатели и купцы обратились к своему сенату с просьбой о защите их интересов. После длительных переговоров был подписан конкордат, означавший некоторое смягчение требований индекса. Папа вынужден был пойти на компромисс, понимая, что без содействия на местах реальная борьба с враждебной литературой обречена на неудачу. Курия не возражала против введения местными светскими и церковными властями собственных цензурных правил и индексов. Такие списки запрещённых книг публиковались в XVI-XVII вв. практически в каждом европейском государстве.

Сам факт существования двойной − светской и церковной − цензуры и необходимость учитывать как римский, так и местные списки запрещённых книг чрезвычайно затрудняли деятельность типографов и книготорговцев. Книгоиздательское дело стало рискованным предприятием, причём не только с финансовой точки зрения.

Костры аутодафе пылали повсюду − от Лисабона до Варшавы. Пример подавал сам папа. После издания индекса 1564 г. во все подчинённые ему города Италии были направлены комиссары инквизиции для уничтожения запрещённых книг. По свидетельству современников, книг сожжено было так много, что, если бы собрать их воедино, костер превзошел бы пожар Трои. Не было ни одной частной или общественной библиотеки, которой не грозил бы инквизиторский погром.

И сожжение книг было ещё не самым страшным. Зачастую вместе с книгами сжигали и авторов и издателей. Навеки останется в памяти людей день 17 февраля 1600 г., когда в Риме на костер взошел замечательный философ-гуманист Джордано Бруно.

Подавляющее большинство книг, попавших в черные списки в XVI и первой половине XVII в., были посвящены религиозным вопросам. Однако во второй половине XVII в. можно заметить если не примирение, то некоторое охлаждение пыла в религиозной полемике между католиками и протестантами. Появились враги, одинаково страшившие фанатиков и из католического, и из протестантского лагерей, − материализм, религиозный скептицизм и атеизм. Оружие цензуры повернулось в эту сторону. В индекс запрещённых авторов и книг входили имена Рене Декарта (с 1663 г. были запрещены все его труды), Фрэнсиса Бэкона (с 1668 г.), Бенедикта (Баруха) Спинозы (с 1678 г.), Томаса Гоббса и других. Фанатизм и нетерпимость католической церкви снискали себе печальную известность. Но нередко враги католицизма в этом отношении не уступали ему. Когда в 1520 г. папские эмиссары подвергли сожжению сочинения Мартина Лютера, тот в ответ демонстративно учинил такую же расправу над несколькими книгами, апробированными католической церковью. Другой вождь Реформации − Жан Кальвин распорядился арестовать и подвергнуть суду видного учёного-медика Мигеля Сервета за колебания в вопросе о догмате троицы. 27 октября 1553 г. Сервет был приговорён к смерти и заживо сожжён на костре.

В протестантских государствах цензура находилась в официальном ведении светской власти. Например, в 1637 г. правительство Англии обнародовало несколько суровых декретов, ограничивавших свободу печати. В результате осталось всего 23 разрешённые типографии и всего 4 словолитни. Декрет 1655 г. о надзоре за печатью обсуждался так называемым «Долгим парламентом» в эпоху английской революции. В частности, речь шла о том, что ни одна книга, ни один листок не должны быть напечатаны без дозволения тех, кому надлежит апробировать издание (539,474).

И все же ни церковная, ни государственная цензура не были в силах остановить поток книг. Более того, запреты оказывались отличной рекламой и стимулировали контрабандный ввоз и тайное распространение книг. Обман бдительной цензуры превратился в своего рода искусство. В ход пошли анонимные публикации, вымышленные адреса, псевдонимы, подмененные годы издания. Все это весьма характерно для издательской деятельности XVI-XVH вв. (177,173). Вот примеры. Первые издания знаменитой сатиры «Письма темных людей», выпущенные в Германии, были снабжены указанием на венецианскую типографию Альда Мануция. В 1616 г. известный французский поэт и историк Теодор Агриппа д'Обинье анонимно отпечатал в собственной типографии свои «Трагические поэмы» и на титульном листе под пустым картушем вместо издательского знака указал как место издания: «В пустыне» (343,118).