5.5. Работа над стилем

Типологические признаки популяризации и её принципы предопределяют языковые особенности изложения. Чем менее подготовлена аудитория, тем большая степень доступности и занимательности необходима, что в свою очередь требует соответствующих стилистических средств для выражения и объяснения научного содержания.

Основные требования к популярному изложению высказаны ещё в трудах В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.А. Добролюбова, Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева.

Признавая простой и увлекательный язык несомненным достоинством произведения о науке, революционные демократы резко осуждали попытки некоторых авторов приспособить изложение к народному употреблению просторечных слов и выражений. Революционные демократы требовали простоты изложения, понимая её как выражение ясности мыслей.

В популярном произведении не должно быть расплывчатых формулировок, пространных перечислений, так как они затрудняют усвоение научного содержания.

Н.А. Добролюбов назвал нецелесообразным упоминание в «Уроках естественной истории» различных курганчиков, кубарчиков, ребрушек, нырчаток, богрянок, шашаков, труборогов, ужовок, овулов и т.п. «А по-нашему, если уже эти все курганчики, кубарчики и пр. так замечательны, что их не знать нельзя, так нужно их описать подробнее; а если не стоит описывать, то уже и имена перечислять не стоит»¹⁹{Добролюбов Н.А. Собр. соч.: В 9 т. М., 1962. Т. 5. С. 426}.

Одним из достоинств «Уроков элементарной физиологии» Г.П. Гексли Д.И. Писарев считал то, что они написаны в высшей степени ясно: каждое слово обдумано и взвешено; каждый эпитет стоит на своём месте и действительно характеризует тот предмет, о котором автор хочет дать нам понятие.

А.И. Герцен писал, что трудных наук нет, есть только трудные, т.е. непереваримые, изложения, что науку нужно заставить говорить обыкновенным языком.

При редактировании сочинений о науке стремятся приблизить их язык к «обыкновенному», всем понятному, исключают общие рассуждения, подробности и упрощают сложные синтаксические конструкции.

Простота — важная, но не единственная черта популярного изложения. Наибольший успех у массового читателя имеют те произведения, которые увлекают красотой описания, говорят о науке художественно, ярким языком. Категоричнее других это выразил Д.И. Писарев: «Популяризатор непременно должен быть художником слова»²⁰{Писарев Д.И. Указ. соч. Т. 3. С. 131}.

Редактор популярного произведения о науке помогает автору находить слова яркие и запоминающиеся, точно выражающие понятия, избегать как трафаретов, так и искусственной цветистости изображения, помня, что язык популярных книг о науке должен обладать точностью языка литературы научной, яркостью литературы художественной и быть понятным читателям, на которых рассчитано сочинение.

Стиль научно-популярных произведений не может существовать безотносительно к типологическим особенностям рассматриваемого вида литературы.

Цель научного произведения — возможно более точно, адекватно передать смысл сообщения. Цель популяризации — не только передать новое значение, но и убедить в его истинности и социальной значимости, помочь читателю усвоить его и использовать в своей деятельности.

Особенности популярного изложения определяются не только содержанием сообщения, но и в значительной мере особенностями читателя.

Научная литература обращена к аудитории, численно ограниченной и, как правило, профессионально однородной. Популяризация всегда рассчитана на расширение аудитории и, как следствие этого, связана с поисками средств, в том числе речевых, для установления контакта с читателем. Арсенала речевых единиц научного стиля здесь недостаточно: ведь научно-популярные произведения призваны нести информацию читателю-неспециалисту.

Редактор учитывает, что при популяризации модифицируются, часто превращаясь в свою противоположность, такие черты научного стиля, как отвлечённость и обобщённость, безобразность и скрытая эмоциональность, объективность и безличностность изложения.

Отвлечённость и обобщённость, свойственные научному стилю, проявляются прежде всего в ослабленной конкретизации изложения. Перевод слов-понятий более широкого объёма в слово-понятие более узкого объёма происходит здесь в ограниченных, понятийных же пределах.

В научно-популярной литературе в соответствии с требованием конкретности изложения цепочка конкретизации часто включает слова, обозначающие образы (представления). Вводимое в популярное изложение понятие конкретизируется разными средствами: уточняется время, место действия, источник сообщения и т.д.

В научной книге мы могли бы, очевидно, прочитать: «В 1953 г. на дне Чёрного моря, в 50 м от берега, была обнаружена античная надгробная стела размером 1,5X0,5 м».

В научно-популярной книге об этом рассказано с большей степенью конкретизации:

«В один из августовских дней 1953 г. на сухумском пляже, недалеко от устья р. Беслетка, произошло событие, на долгие годы приковавшее к себе внимание учёных, историков и археологов. В этот день в пятидесяти метрах от берега была обнаружена каменная плита, светлым пятном выделявшаяся на тёмном, илистом дне...

Это был прямоугольный, немного уширенный книзу кусок серовато-пятнистого мрамора высотой более 1,5 м и шириной около 0,5 м».

Примечательно, что, упомянув о ныряльщиках, которые до­стали стелу, авторы в сносках сообщают: «Одним из них был Ю. Сенкевич, в будущем спутник Т. Хейердала в плаваниях на лодках “Ра” и “Тигрис”, который рассказал нам, что затянутую грунтом плиту с трудом удалось сдвинуть с места и извлечь из песка».

Конкретизация понятия до представления — типическая черта популярного стиля, в которой находит выражение один из приёмов её системы объяснений.

Известно, что «мысль, заострённая чувством, глубже проникает в свой предмет, чем “объективная”, равнодушная, безразличная мысль»²¹{Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. 2-е изд. М., 1946. С. 347}.

Экспрессивно-эмоциональные элементы могут присутствовать в научной речи, но они не являются стилеобразующим началом, так как научное изложение ориентировано на логическое восприятие.

Эмоциональность, свойственная каждому исследованию как поиску истины, остаётся за рамками научной речи, обращённой к коллегам, и оживает в научно-популярной, где используются все средства, которые могут возбудить фантазию читателя, направить её на создание новых представлений.

Экспрессивно-эмоциональные элементы пронизывают лексический и синтаксический строй популярного изложения.

Функции средств словесной образности, в частности метафоры, в научном и научно-популярном изложении также неодинаковы. Научная проза широко использует языковую метафору, имеющую устойчивый характер и не вызывающую у читателя каких-либо образов или эмоционально окрашенных ассоциаций. Такая метафора используется в строго повторяющихся функциях (описание объекта исследования, оценка сделанного) и допускает однозначное толкование.

В популярном тексте метафора обычно служит целям конкретизации понятий, помогая найти ему аналогии среди понятий, привычных читателю. Метафора имеет и эстетическое значение. Благодаря ей понимание приходит как прозрение, и информация долго хранится в памяти. «Там, где Белое море,— пишет А.Е. Ферсман,— своими белыми тонами сливается со светлым, бескрасочным небом, там, где вся природа проникнута белыми ночами Севера,— там родился беломорит, этот лунно-загадочный, мерцающий камень. Нет, он не родился там,— это мы его там придумали!»²²{Ферсман А.Е. Воспоминания о камне. М., 1958. С. 40—41} (курсив мой — авт.).

Ещё сильнее своеобразие функций глагола при популяризации. Вместо глаголов с ослабленным значением, что создаёт возможность их взаимозаменяемости (ср. сообщает, излагает, утверждает, подчёркивает и т.п.), с ограниченностью форм, в чем проявляется тенденция к унификации научной речи и статичности изложения, глагол в научно-популярной речи, как правило, обозначает конкретное действие, фиксируя этапы получения знания, что соответствует проблематике популяризации. Исследователи научного стиля отмечают также возрастание безличностности изложения, исчезновение или резкое сокращение использования приёма интимизации, типичного для научной прозы XIX в.

Иная ситуация в научно-популярной литературе. Личностный аспект отбора и изложения материала — неотъемлемая черта лучших книг о науке, черта, привносимая в них сознательно. Этой цели можно достигнуть, лишь использовав все многообразие лексико-фразеологических и морфолого-синтаксических средств языка. Это и является главной, глубинной чертой научно-популярного стиля.

И в научном, и в популярном стиле используются термины. Но — странное дело! — термин, стилистически нейтральный в научной литературе, попадая в произведении о науке в сферу образной речи, «зажигается стилистически»²³{Реформатский А.А. Лингвистические вопросы перевода //Иностр. языки в школе. 1952. № 6. С. 20}, приобретает оценочное значение, эмоционально окрашивается. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить звучание одного и того же термина «световой луч» в контексте научного и научно-популярного произведений.

«При прохождении светового луча в сильном гравитационном поле световой луч испытывает отклонение от первоначального направления».

«Маленькое искусственное светило ввязано в сложнейшую игру полей тяготения, на него посягают и Солнце, и ближние планеты, оно некий “парусник”, ощущающий давление световых лучей...»

Очевидно, соседство с экспрессивно-эмоциональными словами, особая интонация изложения «оживили» и несколько конкретизировали термины, обычно нейтральные, абстрактные. Значит, роль термина в первом и втором контексте не адекватна.

Употребление терминов имеет много преимуществ: позволяет обозначить понятие точно и кратко, облегчает чтение специальных руководств и пособий. Однако неправильно Думать, что любой термин обогащает язык читателя, придаёт «научность» тексту. Редактор учитывает, что терминологическая лексика неоднородна по сфере употребления: наряду с терминами общенаучными и общетехническими, входящими в литературный язык, есть термины узкоспециальные. Установление сферы употребления терминов и осторожность при введении узкоспециальных обозначений в значительной мере определяют простоту, доступность популярной литературы.

Обычно автор свободно, как всем арсеналом литературного языка, оперирует общеупотребительными и известными его читателю терминами. По отношению же к узкоспециальным выражениям нужна величайшая осторожность: термин сообщают, если он обозначает основное понятие той области знания, о которой рассказывается, и заменяют синонимическими обозначениями из обиходного словаря во всех других случаях. При этом учитывается образовательный уровень читателя. Если эти элементарные требования нарушаются, книга много теряет в доходчивости.

Приведём такой пример. Автор пишет: «На образцах с так называемым лепидомеланом — чёрной слюдой, похожей на биотит,— близ его листочков, а иногда и среди выделений полевого шпата видны небольшие кристаллики темно-коричнево­го цвета. Это циркон, силикат металла циркония: ZrSiO₄».

Что же такое лепидомелан? «Это чёрная слюда»,— отвечает автор. А чёрная слюда? — «Она похожа на биотит». А циркон?— А это «силикат металла циркония». Сложный научный термин раскрывается с помощью другого, не менее сложного. Бесполезность подобных объяснений очевидна.

Каким же путём следует вводить термин в текст?

1. Давая определение термина, автор может привести несколько известных читателю примеров.

«Камень,— пишет А. Е. Ферсман,— это мёртвая часть природы: булыжник мостовой, простая глина, известняк тротуаров, драгоценный камень в витрине музея, железная руда на заводе и соль в солонке».

2. Знакомя с новым названием, автор не приводит полного определения, а называет  лишь самые  характерные  признаки понятия.

Употребив термин бериллий, А.Е. Ферсман ограничивается тем, что сообщает: «легчаший металл земли».

3. Значение специального понятия иногда расшифровывается как бы мимоходом, в скобках или одним-двумя словами. Пример:

«Там, в плотном известняке попадались целые жеоды, или прослойки плотного бурого кремния».

4. Термины, не имеющие широкого распространения, сообщаются в скобках:

«Я ...не говорил о замечательных глинах со свойствами отбеливания  (гжель), огнеупорных и кислотоупорных».

5. Рассматривая явление,  автор  не называет его сразу, а как бы заставляет читателя самого вспомнить термин. В «Занимательной минералогии» читаем:

«Чаще всего стенки пещер выстилает углекислый кальций — кальцит, тот прозрачный или просвечивающий минерал, который медленно и постепенно осаждается из просачивающихся капель воды... Капелька за капелькой, падая вниз, вытягивают трубки в длинные, в несколько метров, тонкие стебли. Целый лес таких вертикальных нитей-стеблей, а внизу, под ними, обломившиеся и упавшие трубки покрываются причудливыми ветвистыми кустиками белых натёков... Так постепенно растут сталактиты сверху и сталагмиты снизу, пока они не встретятся и не срастутся вместе в большие занавеси, в массивные колонны или сплошные гирлянды».

6. Раскрывая содержание научного понятия, автор иногда приводит все общепринятые его обозначения: «Железный колчедан — один из самых распространённых минералов в земной коре. Он широко встречается и на равнине, и в горах; его сверкающие, золотистые кристаллы имеются почти в каждой коллекции. Его научное название «пирит» происходит от греческого слова «пюр» (pur — огонь)— потому ли, что он искрится на солнце, или потому, что ударом стали о его кусок можно высекать яркие искры...

В истории человечества он имеет большое значение, так как содержит до 50 процентов серы, почему нередко его называют серным колчеданом».

Невозможно перечислить все способы ввода в текст и объяснения терминов. Но следует избегать употребления их без надобности.

Перегруженность изложения специальной терминологией — опасная и растущая тенденция. Несколько лет назад режиссёр научно-популярного фильма «Воздуху и воде быть чистыми» сдавал его заказчику. Дикторский текст начинался словами: «Учёные формулируют эту проблему просто: или люди сделают так, что в воздухе станет меньше дыма, или дым сделает так, что на земле станет меньше людей». Два почтенных специалиста усмотрели в этом крамолу. Они исправили текст так: «Учёные формулируют эту проблему просто: или люди обеспечат достаточную очистку выбросов в атмосферу и водоёмы, или фауна и флора будут подвержены уничтожению».

Пример этот чрезвычайно интересен. Правка, сделанная в традициях научного стиля (замена представлений понятиями), лишила изложение не только конкретности, но и выразительности. Первый вариант, затрагивая разум и сердце читателя, не мог оставить его равнодушным. «Воздух», «дым», «земля», «люди» — слова, понятные и близкие каждому читателю. Они как бы вызывают в нем чувство сопричастности явлению. «Очистка выбросов», «атмосфера», «фауна«, «флора» не принадлежат к сфере понятий, ему привычных, не могут вызвать в нем такого отклика.

Работая над языком научно-популярной книги, необходимо освобождать его от штампов, которые неизбежно несут с собой серость и скуку. Бедность языка — одна из причин «безликости» многих произведений такого рода.

Какие здесь наиболее типичные недостатки?

Прежде всего, это использование без надобности лекционно-канцелярских оборотов речи. «Мы видим теперь, что электрические свойства...»; «Мы уже знаем, что атомы...»; «Мы установили, что лёд...»; «Мы уже упоминали...»; «Мы рассмотрели...» и многие другие.

В некоторых книгах также можно встретить ставшие стандартными украшения стиля. Например, если речь идёт о нефти, то её обязательно называют черным золотом, машины — стальными помощниками, комбайн — кораблём степей, хлопок — белым золотом и т.д.

Часто брошюры начинаются так: «Кто не знает электрической лампочки!»; «В наше время все знают, что Земля вращается вокруг Солнца и вокруг своей оси»; «Металл! ...Кто не знает этого замечательного материала!» и т.д.

Иногда рукопись бывает перегружена так называемыми универсальными словами типа проблема, вопрос, которые употребляются в самых неопределённых, общих значениях. Нельзя, чтобы они заменяли слова, имеющие вполне определённое, конкретное значение.

Морфологический строй научно-популярной литературы имеет глагольный характер, диалогичен, субъективно-объективен. В нем велико внимание к действию, его производителю, более активна роль автора, его взаимосвязь с читателем, чем в научном стиле. Исходя из этого, следует предпочесть простое глагольное сказуемое его расщеплению (в научной речи, наоборот, чрезвычайно распространены конструкции с полузнаменательным глаголом: подвергать уничтожению — вместо уничтожать, проводить анализ вместо анализировать, приводить доказательство вместо доказывать и т.п.), а глагольную форму — отглагольному существительному.

Популярному изложению, в котором велика роль постепенности, последовательности усложнения материала, противопоказано свёртывание информации. Поэтому нежелательно нанизывание родительных падежей («обсуждение развития изучения проблемы разведения рыб»).

При редактировании сочинений о науке учитывается существование речевой системности популярного стиля и его разновидностей, зависящих, во-первых, от средства популяризации (печать, кинематограф, телевидение, радио, лекционная пропаганда) и читательского назначения и, во-вторых,— от типа издания (книга, журнал, газета), а также от жанра и авторской индивидуальности.

Особенности научно-популярной литературы дают большой простор для проявления индивидуально-авторского стиля. Именно поэтому современный научно-популярный стиль не подвержен унификации и стереотипности — тенденциям, которые весьма ощутимы в научной литературе. Можно сказать и более определённо: чем сильнее эти тенденции в научном стиле, тем яснее видна самобытность и речевая системность популярного изложения и тем больше оснований для выделения его в самостоятельный стиль.

Итак, в системе словесно-образных средств и синтаксического строя научно-популярного языка отражается его зависимость от функций, читательского назначения и метода изложения. Формируясь на базе общелитературного языка, научно-популярный стиль не совпадает (и в соответствии с названными факторами совпадать не может) с научным стилем.

Особенностями научно-популярного стиля как речевой системности являются конкретность, динамизм, субъективно-объективный характер изложения, что и определяет его лексико-фразеологическое и морфолого-синтаксическое своеобразие: широкое использование слов-представлений и экспрессивно окрашенных средств (в том числе метафор, разговорной речи), богатство форм и значений глагола, личных местоимений, интонации и т.д. Но, как явление сложное и в наше время очень динамичное, он часто захватывает в свою сферу инородные тела, размывая собственные краски, стирая и без того услов­ные границы между различными стилями. И тогда под видом популяризации читатель нередко получает облегчённую за счёт исключения самой науки беллетристику или неудобоваримое наукообразие.