ЧАСТЬ ВТОРАЯ
 ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКОГО ГРАЖДАНСКОГО ШРИФТА, ЕГО РАЗВИТИЕ И ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ В XVIII ВЕКЕ

ГЛАВА 2. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКОГО ГРАЖДАНСКОГО ШРИФТА И ЕГО ПРИМЕНЕНИЕ В ИЗДАНИЯХ ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII ВЕКА

ГЛАВА 3. ШРИФТЫ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ТИПОГРАФИИ АКАДЕМИИ НАУК

ГЛАВА 4. ШРИФТЫ ТИПОГРАФИИ МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

ГЛАВА 5. ШРИФТЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И ЧАСТНЫХ ТИПОГРАФИЙ XVIII ВЕКА

ГЛАВА 5
ШРИФТЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И ЧАСТНЫХ ТИПОГРАФИЙ XVIII ВЕКА

После указа Екатерины II 1783 года, разрешающего открывать частным лицам типографии в Петербурге и Москве, кроме государственных типографий появилось до 40 частных⁵⁷.

Примечание 57. Данные эти составлены на основе учёта количества типографий, зарегистрированных по изданиям в указателе 5-го тома «Сводного каталога русской книги гражданской печати XVIII века» М., 1967. Конец примечания.

С этого времени большинство изданий, рассчитанных в основном на широкого читателя, перешло в руки частных издателей.

Анализ шрифтового оформления изданий различных типографий второй половины XVIII века показывает, что в большинстве из них пользовались литерами, заимствованными из типографий Академии наук и Московского университета, или копировали рисунки их шрифтов.

Исключение составляют две группы типографий. К первой из них относятся типографии, которые в своих словолитнях частично перерабатывали рисунки шрифтов типографий Академии наук и Московского университета (в Петербурге, например, Императорская, Морского кадетского корпуса, Вейтбрехта и Шнора; в Москве — «Селивановского и товарища»).

Во вторую группу входят типографии, которые для улучшения оформления своих изданий специально заказывали русские шрифты в известной в конце XVIII века парижской типографско-издательской фирме семейства Дидо, распространявшей к этому времени словолитную продукцию в большинстве западноевропейских стран (небольшая петербургская типография Корпуса чужестранных единоверцев и частная типография И.К. Шнора).

Большая же часть государственных типографий Петербурга, как правило, пользовалась шрифтами типографии Академии наук. Только некоторые из них (в том числе Государственной медицинской коллегии, Губернского правления) набирали свои издания новыми шрифтами «круглого» рисунка типографии Московского университета⁵⁸.

Примечание 58. См.: Антинг И. «Жизнь и военные действия генералиссимуса графа Суворова.» Спб.: тип. Государственной медицинской коллегии, 1799; Дидро Д. «Всеобщая система познаний человеческих, обстоятельно изъясненная и при энциклопедии изданная.» Спб.: тип. Губернского правления, 1800 (оформление обоих изданий отличается строгим, хорошо выполненным набором). Конец примечания.

Из государственных типографий Петербурга необходимо выделить Императорскую, которая имела словолитню и выпустила в 1790 году свои образцы [14] (Ил. 54). Шрифты этой типографии представляют собой своеобразную переработку новых рисунков шрифтов типографий Академии наук и Московского университета (Ил. 55).

Новыми шрифтами, в частности, воспроизведено сочинение Р. Беллармино «Лествица» (1786): титульный лист набран несколько упрощённым рисунком шрифтов типографии Академии наук, а текст — ординарной терцией образца Академии наук 1788 года.

Типичное издание Императорской типографии самого конца XVIII века — ода Державина «Переход в Швейцарии через Альпийские горы» (1800). Она набрана уже несколько переработанным круглым миттелем типографии Московского университета. Основное изменение (малоудачное для этого рисунка шрифта) — начертание буквы «ж», которое приняло рукописный характер. На первой странице новый шрифт хорошо гармонирует с символической заставкой, гравированной на меди Н.И. Уткиным по рисунку А.Е. Егорова. Заставка, прославляющая знаменитый поход Суворова через Альпы, в сочетании со строго построенным шрифтом в полной мере отражает в оформлении книги стилистику русского классицизма начала XIX века.

Большинство частных типографий Петербурга (в том числе Вильковского и Галченкова, Гека, Богдановича, Сытина, Крылова) также заимствовало новые шрифты из типографии Академии наук. Для оформления их изданий характерен чаще всего строго построенный Haбор виньеток и других украшений⁵⁹ (Ил. 55а).

Примечание 59. См.: Вольтер Ф. «Летопись царствования императора Карла Великого» Спб.: тип. Гека, 1786; Дмитриев А.И. «Слава русских и горе шведов» Спб.: тип. Богдановича, 1790; Альбрехт А. «Правила о перспективе» кн. 1—2, Спб.: тип. И. Сытина, 1791; «Днянино древо, или Торжествующая любовь» Спб.: тип. И. Крылова, 1792; Винкельман И.Г. «Руководство к точнейшему познанию древнейших и хороших живописей» Спб.: тип. Вильковского, 1798. Конец примечания.

Из частных типографий Петербурга необходимо выделить наиболее крупную, принадлежащую Шнору, который в начале своей деятельности (с 1776 года) работал вместе с Вейтбрехтом, а с 1781 года — самостоятельно. Эта типография имела словолитню и для оформления изданий сначала использовала, кроме своих рисунков шрифтов, литеры типографии Академии наук, а в конце века — лучшие образцы типографии Московского университета, включая и русские шрифты, выполненные, видимо, за рубежом (фирмой Дидо).

Новый рисунок шрифта обнаруживается в изданиях типографии Шнора 1779 года, когда Шнор работал вместе с Вейтбрехтом. Предисловие к изданию Б.Ф. Арндта «Трёхъязычная книга» (1779) набрано своеобразным цицеро, который несколько чернее и более ёмкий, чем гробе цицеро типографии Академии наук. Рисунок этого шрифта под названием «шноровский» дан в образцах типографии Московского университета 1808 года [19, с.8—9]. Однако новый шрифт не получил широкого распространения ни у Шнора, ни в других типографиях. До середины девяностых годов типография Шнора оформляла свои издания в основном шрифтами типографии Академии наук⁶⁰. Вместе с тем с момента появления в типографии Московского университета новых шрифтов «круглого» рисунка (в миттеле, цицеро, а затем и в корпусе) текст большинства изданий Шнора набирался этими шрифтами.

Примечание 60. Наиболее полно новые рисунки шрифтов типографии Академии наук (по образцам 1788 года) представлены у Шнора в оформлении издания: «Краткое описание мраморных и других каменных ломок. Спб.: тип. Шнора, 1787. Конец примечания.

Государственные типографии Москвы, как уже было отмечено, в основном пользовались шрифтами типографии Академии наук (например, Московская синодальная) или типографии Московского университета (типография при сенате). В равной мере это относится, видимо, и к провинциальным типографиям (например, калужской, курской, воронежской), текст изданий которых набран шрифтами, сходными по рисунку с образцами типографии Московского университета.

В конце XVIII века в Москве наряду с государственными типографиями было около 15 частных. Из них выделяется типография «Селивановского и товарища», которая начала функционировать в Москве в 1793 году. При типографии Селивановского, видимо, была словолитня. Так, в письме от 3 августа 1793 года Болховитинов пишет Селивановскому: «Буквы ваши очень хороши — миттель, а цицеро я не видал» [236, с.69—70]. Действительно, в изданиях Селивановского конца XVIII века мы встречаем своеобразный миттель, который, однако, в дальнейшем (в начале XIX века) не применяется⁶¹.

Примечание 61. См. набор на титуле издания: «Правила пиитические о стихотворении российском и латинском.» М.: тип. Селивановского и товарища, 1795. Конец примечания.

Некоторые частные типографии Москвы, такие, как Компании типографической, Лопухина, Анненкова, Пономарева, Мейера (в девяностые годы перевел свою типографию в Петербург), набирали книги почти исключительно шрифтами типографии Московского университета. Издания Мейера, вышедшие в Петербурге, также набраны шрифтами, сходными по рисунку со шрифтами типографии Московского университета⁶².

Примечание 62. См., например, Бердон У. «Карманный коновал» Спб.: тип. Мейера, 1795. Конец примечания.

Другие частные типографии Москвы (среди них — типографии Гипиус, Хр. Клаудия при театре, Зеленникова и Соколова, Решетникова) применяли не только университетские, но и новые шрифты типографии Академии наук 1788 года.

Внешнее оформление изданий частных типографий Москвы отличалось от изданий петербургских частных типографий декоративностью; в частности, на титулах и начальных страницах книги применялись цветочные орнаменты и другие наборные украшения⁶³.

Примечание 63. К таким изданиям можно отнести: «Езоповы басни» М.: тип. Хр. Клаудия при театре, 1792; Дюкре-Дюминиль Ф.Г. «Алексис, или Домик в лесу.» М.: тип. Решетникова, 1800. Конец примечания.

Интересно шрифтовое оформление книги «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева, вышедшей в типографии автора в 1790 году.

После конфискации книги А.Н. Радищев в своих показаниях от 1 июля 1790 года сообщил, что типографский стан и литеры для отпечатания своего сочинения он приобрел в типографии Шнора⁶⁴. Между тем текст книги Радищева набран терцией, а введение — гробе цицеро на миттель типографии Академии наук⁶⁵ (Ил. 56). У Шнора, как известно, имелись шрифты собственной словолитни, однако Радищеву были проданы литеры, заимствованные из типографии Академии наук.

Примечание 64. Бабкин Д.С «Процесс А.И. Радищева» М., 1952, с.28. То, что «по литерам же узнает печать, похожую на шнорову», давал показания ещё 28 июня 1790 года книгопродавец из Гостиного двора Г.К. Зотов. Конец примечания.

Примечание 65. Рисунки указанных шрифтов значатся в «Образцах» типографии Академии наук 1788 года. Конец примечания.

Вторая группа типографий, как уже указывалось, для улучшения оформления своих изданий новые рисунки русских шрифтов заказывала в зарубежных словолитнях.

В западноевропейских странах с конца XVIII века новые рисунки шрифтов развивались под воздействием образцов самой крупной парижской типографско-издательской фирмы Дидо.

Новый рисунок шрифтов появился в конце XVIII века под влиянием классицизма. Он отличался строгостью построения и более резким контрастом в штрихах с тонкими засечками. Этот рисунок по своему характеру был связан так же, как и русские титульные шрифты середины XVIII века, с техникой гравюры на металле. Он гармонировал с новой трактовкой цвета в графике, выразившейся в более тонкой передаче тона.

Время изготовления фирмой Дидо русских шрифтов, их применение в русских изданиях и особенности их графики заслуживают специального внимания.

Появление первых русских шрифтов Дидо в России связано с деятельностью в Петербурге известного русского историка, члена Российской академии графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина. В 1789 году А.И. Мусину-Пушкину был передан в управление Корпус чужестранных единоверцев, прежде именовавшийся Греческим⁶⁶. Мусину-Пушкину принадлежит открытие бессмертного произведения древнерусской литературы «Слова о полку Игореве»⁶⁷. Екатерина II подарила Мусину-Пушкину, как собирателю отечественных древностей, ряд редких рукописей, и для опубликования наиболее ценных из них ему была передана типография Горного корпуса. Мусин-Пушкин перевел типографию в Корпус чужестранных единоверцев, а впоследствии присоединил к Синодальной типографии⁶⁸.

Примечание 66. Корпус чужестранных единоверцев представлял собой своего рода гимназию, где обучались греки. Конец примечания.

Примечание 67. Первое издание «Слова о полку Игореве» было напечатано Мусиным-Пушкиным в Сенатской типографии в 1800 году. Конец примечания.

Примечание 68. Евгений [Болховитинов]. «Словарь русских светских писателей» М., 1845, т.2, с.94—98.  Конец примечания.

Судя по выходным данным книг, изданных типографией Корпуса, она находилась в ведении этого учебного заведения с 1793 по 1796 год. В указанной типографии под руководством А.И. Мусина-Пушкина вышло более тридцати книг: переводы с греческого и латинского языков, перепечатка текстов древних русских рукописей, некоторые книги современных авторов, а также ряд религиозных трактатов.

Из изданий, выпущенных в 1794 году в типографии Корпуса чужестранных единоверцев, особый интерес представляет «Стихотворение Анакреона Тийского» в переводе с греческого, выполненном русским писателем, художником, архитектором и общественным деятелем конца XVIII века Н.А. Львовым. В предисловии к этому изданию Львов пишет: «...переводить и печатать (стихи Анакреона. — А.Ш.) начал я по милости новых литер от Дидота привезенных». Шрифтами Дидо, кроме стихов Анакреона, полностью набрана также «Душенька» И.Ф. Богдановича (1794). В этих книгах, так же как и в других изданиях, выпущенных типографией Корпуса, представлены, таким образом, первые образцы русских шрифтов, нарезанных Дидо (Ил. 57, 58).

Другие издания, вышедшие в типографии Корпуса, набраны комбинированно — шрифтами Дидо и типографии Академии наук⁶⁹.

Примечание 69. Из первых таких изданий, выпущенных типографией Корпуса, можно отметить, например: «Духовная Великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха детям своим... поученье.» Спб., 1793; Опыт древней китайцев философии: Пер. с лат. яз. Спб., 1794. Конец примечания.

Русские шрифты Дидо, судя по рисунку, созданы на основе рисунков шрифтов типографии Академии наук XVIII века; по начертанию они ближе к новым образцам (1788), по пропорциям — к старым (1748).

Основное сходство шрифтов Дидо со шрифтами типографии Академии наук 1788 года — в характере рисунка, который представлял собой переходный вариант от старого стиля к новому, а также в начертаниях большинства букв. Отличаются шрифты Дидо от шрифтов Академии наук более чётким геометрическим построением рисунка и чистотой отделки. В прямом начертании особо выделяются прописная буква «к», построенная строго наподобие латинской, а также буквы «л» и «д» (прописные и строчные), верх которых напоминает треугольник⁷⁰, в курсивном начертании — строчные буквы «у» и «х», которые имеют рукописный характер.

Примечание 70. Некоторые буквы (например, «ъ», «ять» в терции) нарезались у Дидо в двух вариантах — высоком и обычном. Конец примечания.

В книге «Стихотворение Анакреона Тийского» представлены следующие размеры русских шрифтов, нарезанных Дидо: титульные — двойной цицеро и двойной корпус; текстовые — терция и цицеро с курсивом. В других изданиях, например в сочинении Боэция «Утешение философское» (перевод с латинского, 1794), встречается и корпус с курсивом.

Из петербургских типографий конца XVIII — начала XIX века шрифты из Парижа от Дидо получала, видимо, типография Шнора. Лучше всего это отражено в изданиях, выпущенных Шнором в 1798 году, например в сочинении «Четыре книги Палладиевой архитектуры», а также в изданиях 1799 года, таких, как книга Ивана Кулибина «Описание представленного на чертеже моста» «Четыре книги Палладиевой архитектуры» были выпущены в типографии Шнора на двух языках (русском и итальянском) (Ил. 59).

Книга эта вышла в большом формате под редакцией и со вступительной статьёй Н.А. Львова.

Статья набрана шрифтом, по рисунку совпадающим со шрифтом «Стихотворения Анакреона», за исключением начертаний отдельных букв, например, «д», «л», которые стали несколько уже и более похожи на образцы типографии Академии наук. Шрифты такого же рисунка, но более мелких размеров (цицеро и корпус) появляются в изданиях Шнора позднее, в первой четверти XIX века⁷¹. Предположение, что отмеченные выше шрифты нарезаны Дидо, вытекает из анализа рисунков шрифтов более крупного размера и курсивных начертаний в изданиях Шнора, которые полностью совпадают по рисунку со шрифтами «Стихотворения Анакреона».

Примечание 71. См. главу 6. Конец примечания.

Указанные русские образцы шрифтов словолитни Дидо хорошо гармонируют с круглым миттелем Московского университета, которым набраны в две колонки — русский перевод рядом с итальянским текстом — «Четыре книги Палладиевой архитектуры» (1798). Примечания к этому тексту набраны шрифтом круглого цицеро типографии Московского университета (Ил. 60).

Рассмотренное издание — прекрасный образец отражения в оформлении русской книги стилистики классицизма конца XVIII века.

*   *   *

В заключение приведённого анализа шрифтового оформления книги XVIII века следует отметить, что разные виды книжных изданий набирались, как правило, одними и теми же рисунками шрифтов данной типографии, различаемых в основном по размерам. Это в равной мере относилось и к периодической печати, в том числе и к газетам, для которых специальные рисунки шрифтов не создавались.

Рисунки шрифтов для набора отдельных видов книжных изданий, главным образом художественной литературы, появляются в России, как это будет показано, только с семидесятых годов XIX века.

Что же касается периодических изданий, в основном газет, то особые шрифты для них появляются в России, как уже отмечалось, по мере увеличения информационных материалов, объема и тиражей газет только во второй половине XIX века (подробнее об этом см. в главе 8 и главе 9).