11.3.2. Редактирование драматических произведений

Если отражение жизни в эпосе осуществляется преимущественно посредством художественного повествования автора (или «рассказчика»), а в лирике путём образного выражения личных переживаний  поэта (или «лирического героя»), то в драматургическом искусстве жизнь предстаёт только в действии и репликах персонажей.

Непосредственный «показ» событий (а не «рассказ» о них) подчёркивал как основную черту драматического произведения М. Горький. Суждения свои о конкретных рукописях он обобщил впоследствии в специальной статье «О пьесах». «...Пьеса требует, чтобы каждая действующая в ней единица характеризовалась и словом, и делом самоцельно, без подсказываний со стороны автора». Развивая свой взгляд на специфику драмы, М. Горький противопоставляет её художественной прозе: «В романе, в повести люди, изображаемые автором, действуют при его помощи, он все время с ними, он подсказывает читателю, как нужно их понимать, объясняет ему тайные мысли, скрытые мотивы действий изображаемых фигур, оттеняет их настроения описаниями природы, обстановки и вообще все время держит их на ниточках своих целей, сво­бодно и часто — незаметно для читателя — очень ловко, но произвольно управляет их действиями, словами, делами, взаимо­отношениями, всячески заботясь о том, чтобы сделать фигуры романа наиболее художественно ясными и убедительными». «В противовес же этому пьеса,— заключает М. Горький, — не допускает столь свободного вмешательства автора, в пьесе его подсказывания зрителю исключаются»⁸⁴{Горький М. Указ. соч. Т. 26. С. 411}.

Высказывания М. Горького, а также других драматургов-классиков служат важным источником, помогающим уяснить методику редактирования драматургических рукописей, дают редактору надёжное орудие против легкомысленного отношения некоторых литераторов к данному роду творчества, который представляется им более доступным, чем создание повествовательных произведений. «Начинающим писателям драма кажется лёгкой и удобной,— заметил он в рецензии на анонимную пьесу “Помешанный”,— потому что её можно писать с первой до последней строки диалогом, т.е. разговором, не изображая бытовой обстановки, не описывая пейзажа, не поясняя описаниями душевной жизни героев». Названная пьеса, по характеристике Горького, настолько внедраматургична по спо­собу литературного изображения, что утратила жанровую специфику. И несмотря на внешне сценическую форму (членение на акты, реплики, ремарки), она, по существу, ближе к другому — эпическому роду литературы. Вот почему Горький заключает свою рецензию словами: «Автор пьесы „Помешанный" не имеет представления о драме — это сразу видно по его характеристикам действующих лиц: характеры героев должны выясняться в действии, автору не нужно подсказывать их (...). Но из этого материала можно бы сделать недурной рассказ»⁸⁵{Горький М. Указ. соч. Т. 29. С. 400—401; Т. 30. С. 235}.

Итак, редактор должен не только прочно усвоить основное теоретическое отличие драмы от эпоса и лирики, но и практически руководствоваться этим при подготовке к изданию рукописей.

От своеобразия драматических произведений зависит специфичность конфликта пьесы и её языковой системы. Ибо, по меткому определению М. Горького, драма «самосильно» развивается именно посредством, «дел» и «слов» её персонажей, т.е. при помощи поступков и речей их. Эти закономерности также сугубо важны для процесса редактирования пьес.

Драматургия немыслима вне изображения острых жизненных конфликтов. В основе её — напряжённое действие (недаром понятие «драматургия» произошло от греческого drama — буквально «действие»). Поэтому, если в пьесе отсутствует драматическая напряжённость, следует отказаться от публикации рукописи. Сам М. Горький так именно и поступал. В начале 1919 г. по его инициативе Отдел театра и зрелищ Наркомпроса объявил конкурс на создание мелодрамы. В состав жюри вошли А.В. Луначарский, артисты Н.Ф. Монахов, Ф.И. Шаляпин и Ю.М. Юрьев; секретарём был М. Горький. Он написал несколько десятков внутренних рецензий, по своему характеру представляющих собой редакторские заключения. Одним из наиболее частых упрёков в адрес авторов было отсутствие в присланных пьесах драматической активности. «Пьеса сугубо коммунистическая, но литературно малограмотная... Действия — нет»,—мотивировал Горький, например, отклонение им пьесы «Да будет свет». Точно таким же замечанием — «действия — нет»— сопроводил он и историческую мелодраму, представленную под девизом «Жизнь для жизни».

Подобные суждения о специфичности драматического конфликта высказывали и другие видные советские драматурги, например А.Н. Афиногенов. «Драма — это поэзия действия. Нет драмы, нет пьесы там, где нет действия. Действие пьесы развивает человеческие мысли, чувства и страсти через конфликты и борьбу»⁸⁶{Театр и драматургия. 1934. № 9. С. 22},— говорил он в своем выступлении на I Всесоюзном съезде советских писателей в 1934 г.

Важнейшим критерием ценности драматургического произведения, несомненно, является существенность лежащего в его основе конфликта. Этот критерий особенно важен и актуален сейчас, когда поставлена задача достичь нового качественного уровня во всех сферах жизни советского общества, когда обостряется борьба за устранение из нашей действительности всего чуждого социалистическому образу жизни — неполадок в хозяйственном механизме, недостаточной гражданской зрелости и недисциплинированности некоторых людей и т.д.

Борьба советского народа за совершенствование социалистического общества не может свершаться вне трудностей и препятствий, не может не приводить подчас к острым столкновениям. Происки наших идеологических противников за рубежом, буржуазные пережитки в сознании людей и быте, проявления бюрократизма, нерадивости, недобросовестного отношения к социалистической собственности, косность, отсталость, пошлость — все это является неизбежным поводом к конфликтам. Даже в тех пьесах, где зримые столкновения между персонажами совершаются в семейном кругу, в интимной сфере, они также в конечном счёте связаны чаще всего с теми или иными идейными и социальными мотивами.

Однако формальное наличие конфликта в пьесе далеко не всегда обеспечивает развитие и художественно убедительное решение противоборства характеров. «Острота конфликта,— писал выдающийся советский драматург Н. Погодин,— это не значит только постановка острого конфликта в произведении. Острым он будет до конца только в том случае, если мы не остановимся на полпути, если драматург не побоится сделать все идейные, психологические и социальные выводы из той борьбы сил, которую он показал в пьесе»⁸⁷{О труде драматурга. М., 1957. С. 70}.

Редактору при оценке рукописи пьесы надлежит определить, является ли конфликт её подлинным или мнимым, т.е. развивается ли он на основе жизненно существенных, общественно значимых противоречий, порождая контрдействия, или ограничен лишь чисто внешней, мнимой напряжённостью.

Другой важнейший аспект редакторской работы — анализ и оценка диалого-монологической речи, имеющей здесь особую значимость.

«Драматург пользуется только диалогом.. Он, так сказать, работает голым словом»⁸⁸{Горький М. Указ. соч.- Т. 30. С. 235}. «...Драма требует движения, активности героев, сильных чувств, быстроты переживаний... Если этого нет в ней — нет и драмы. А выразить все это чистым разговором — диалогом — чрезвычайно трудно и редко удаётся даже опытным писателям»⁸⁹{Горький М. Указ. соч.- Т. 30. С. 400}. Поэтому редактор должен быть предельно внимательным к репликам действующих лиц, следить за тем, чтобы в подготовляемой к печати пьесе каждый словесный отклик того или иного персонажа не просто нёс определённую смысловую нагрузку, но был бы перспективным для развития действия.

Для того чтобы в словесном «споре» драматических персонажей характеры выявлялись наиболее рельефно, реплики должны быть ярко индивидуализированы. А.П. Чехов, критикуя рукопись пьесы «Обыкновенная женщина», присланную ему на отзыв довольно известным в своё время драматургом и беллетристом А.М. Фёдоровым, упрекал автора в томительном однообразии реплик: «Все действующие лица говорят одним языком (кроме Ольги), даже “забавно” Романа мало помогает делу»⁹⁰{Чехов А.П. Указ. соч. Т. 10. С. 104}.

На индивидуализацию реплик как основное средство выражения в драме психологических особенностей, противоборствующих персонажей указывал и М. Горький. «Действующие лица пьесы создаются исключительно и только их речами»,— писал он, «поэтому необходимо, чтоб речь каждой фигуры была строго своеобразна». «Общим и печальным пороком нашей молодой драматургии является прежде всего бедность языка авторов, его сухость, бескровность, безличность,— пенял он.— Все фигуры пьес говорят одним и тем же строем фраз и не­прерывно удивляют однообразной стёртостью, заношенностью слов, что совершенно не совпадает с нашей бурной действительностью». «Подлое и вредоносное или честное, социально ценное дело превращается на сцене театра в скучный шум бесцветных, небрежно связанных слов»⁹¹{Горький М. Указ. соч. Т. 26.. С. 411, 412}.

Редактор драматических произведений должен добиваться не только смысловой ясности реплик, но и предельной их выразительности. Поучителен в этом плане опыт творческой работы А.Н. Островского над языком пьес, поражающий щепетильной скрупулёзностью, неутомимыми поисками необходимых слов и их сочетаний соответственно психологическим чертам того или иного действующего лица.

Редактору нужно твёрдо усвоить, что индивидуальности драматических реплик отнюдь не способствует элементарная морфологическая и особенно синтаксическая нормативность, так как язык персонажей пьесы подвержен законам живой речи. Тонкий ценитель всех родов искусств В.В. Стасов восторженно писал Л.Н. Толстому, что его драмам органически свойственны «настоящие монологи, именно со всей неправильностью, случайностью, недоговорённостью и прыжками» устной речи⁹²{Толстой Л. Н., Стасов В. В. Переписка. Л., 1929. С. 265}.

Редактирование языка пьесы не должно сводиться, таким образом, к грамматическому «сглаживанию» реплик: наоборот, важно освободить их от избитых, шаблонных выражений и словесных конструкций, из-за которых стирается речевое своеобразие каждого из действующих лиц. «Как много и осторожно надо работать над фразой, чтобы избавиться от привычных оборотов, придающих фразе лёгкость и гладкость. А за этой гладкостью — ничего не видно, фраза катится и пропадает»⁹³{Афиногенов А.Н. Статьи, дневники, письма, воспоминания. М., 1957. С. 129},— отмечал в своем дневнике А.Н. Афиногенов.

Помимо диалого-монологической речи, в тексте пьесы есть ещё и непроизносимые на сцене словесные элементы — ремарки.

Если в эпическом произведении полноправна любая фраза,— как в авторском рассказе, так и в речах персонажей,— то языковую основу драмы составляют реплики действующих лиц, ремаркам же отводится лишь незначительная часть текста. Притом они выполняют чисто служебную функцию и печатаются петитом либо заключаются в скобки. Однако роль ремарок весьма существенна. Они как бы замещают здесь авторское повествование и описание, помогая представить происходящее тем читателям, которые знакомятся с текстом драматического произведения, опубликованного в книге, альманахе или журнале. Утилитарное назначение ремарок проявляется при сценическом воплощении пьесы: они служат немаловажными пояснениями для режиссёров и актёров.

Ремарки довольно разнообразны. Одна категория ремарок представляет собой перечень «действующих лиц» с указаниями имён, возраста, общественного положения, взаимосвязи их и т.п. Другие ремарки — декорационные — обозначают место, а подчас и время действия, рисуют его обстановку, интерьеры, пейзажи. Наконец, ремарки игровые отмечают поступки героев, поясняют перемены в их психологическом состоянии, их жесты и т.д.

Поэтому при редактировании нельзя сосредоточивать все внимание только на репликах, совершенно не уделяя внимания ремаркам. Они не должны быть непомерно большими, что противоречит природе драматического жанра, или, наоборот, слишком краткими, т.е. практически бесполезными. Постановщикам и режиссёрам нужны деловые и точные указания. Непревзойдённым образцом надлежащей заботы редактора о ремарках пьесы служит отзыв М. Горького о рукописи пьесы В.П. Ставского «Суховей»⁹⁴{Горький М. Указ. соч. Т. 30. С. 396—397}.

Важной особенностью драматических произведений является то, что они в основном предназначены для театра. «Драматическое искусство,— пишет Н. Погодин,— отличается от других видов литературы тем, что оно теснейшим образом связано со сценическим воплощением»⁹⁵{Писатели и книги. 1960. Сб. 1. С. 33}. Двойственная природа пьесы (литературное и сценическое произведение одновременно) ставит её редактирование в особые условия. В процессе совместной работы автора с режиссёром при сценической под­готовке драматического произведения текст его нередко претерпевает изменения и подчас весьма значительные. Следовательно, редактору драматических произведений надлежит прочно овладеть (по выражению М. Горького) «знанием сцены».